МОСКВА, 29 июл – ПРАЙМ, Анастасия Сапрыкина. Эпидемия коронавируса, пришедшая в Россию данной нам в весеннюю пору, обучила банки практически за считанные деньки приспособиться к новеньким необычным условиям, но нежданных открытий кредитные организации для себя не сделали, считает зампред правления «Открытия» Вениамин Полянцев. О том, как банк из топ-10 пережил пандемию, сколько россиян отказались от наличных средств, что сделалось со сбережениями людей, какие кандидатуры вкладам предпочитают россияне, и почему банк не опасается 2-ой волны коронавируса, он поделился в интервью агентству «Прайм».
— Как поменялось поведение банковских клиентов в крайние месяцы? Какие продукты были в особенности нужны, какие проявили падение?
Спрос на кредитные продукты падал и в апреле, и в мае относительно докризисных периодов. Опосля снятия ограничений в июне реализации выросли наиболее чем на 70% относительно мая. Если идти по секторам, то больше всего пострадали автокредитование и POS-кредитование по понятным причинам: салоны и непродуктовые магазины были закрыты, а кредитование по сиим фронтам в большей степени завязано на физическое присутствие клиента. Если гласить про беззалоговое потребительское кредитование, в этом секторе падение составило 50% по размеру выдач к марту месяцу, если считать март условно обычным периодом работы (хотя последнюю недельку марта тоже мало «зацепило»). При всем этом уже в мае потребительское кредитование начало достаточно стремительно набирать обороты, и в июне мы узрели восстановление размеров выдач. Но мартовские объемы пока все еще стопроцентно не восстановились – в июне мы все еще следили падение относительно марта на 33%.
Меньше всего было затронуто ипотечное кредитование, в котором сокращение размеров выдач в апреле составило 34-35%. Но падение было неравномерным: если ассоциировать первичный и вторичный рынки, то на «первичке» падение было больше (77% на первичном рынке против 33% на вторичном). С одной стороны, свою роль сыграли административные трудности, с иной — люди были не готовы в апреле, в период неопределенности, брать жилище в новостройках. Потому, говоря о падении рынка ипотечного кредитования в целом, следует держать в голове, что большенный вклад в него занесла конкретно «первичка». Принципиально осознавать, что, исходя из всех первичных макропрогнозов, люди и банки готовились к наиболее длительному, суровому падению, в том числе в апреле и мае. По факту же мы лицезреем, что, вопреки ожиданиям, рынок просел не так очень — картина еще наиболее оптимистичная, чем мы подразумевали. Это значит, что и восстановление, быстрее всего, тоже будет резвее.
— С учетом вышесказанного, какой у вас прогноз по розничному кредитованию по итогам года?
Ситуация на банковском рынке развивалась так, что 1-ый квартал был фактически для всех удачным, была отменная динамика роста рынка. Позже два месяца рынок падал на 30%, 50%, а то и на 80%. И на данный момент мы смотрим восстановительную динамику, которая в ряде всевозможных случаев превосходит характеристики 2019 года. В «Открытии» мы прогнозируем прирост в выдачах ипотеки относительно прошедшего года практически на 38%, при этом в кредитах наличными рост относительно прошедшего года ожидается на уровне 5%. Если гласить о рынке, наш прогноз – рост порядка 10% в ипотеке, и незначимое, в границах 5%, падение в кредитах наличными.
— Как поменялось поведение клиентов, почти все ли из их ушли в онлайн?
Мы достаточно хорошо были подготовлены к уходу в онлайн, в среднем по стране около 55% россиян совершают операции дистанционно, это было и до пандемии. Непременно, был рост в апреле-мае, но он был довольно умеренным. К примеру, у нас количество активных сессий в онлайн-банкинге подросло на 12-13% и приблизилось к 30 миллионам сессий в месяц. Это осязаемый рост, но не конкретный. И, на мой взор, это соединено конкретно с достаточно высочайшей базой в доковидный период.
— Какая толика клиентов совершенно не пользуется наличными?
По нашим данным, приблизительно половина активного карточного ранца с операциями по карте либо счету не снимают наличные. Оговорюсь, что это лишь наши данные – может быть, эти клиенты снимают наличные по картам остальных банков и в посторониих банкоматах.
— Остались ли еще те, кто не пользуется онлайн-каналами?
Да, такие клиенты остались, но с каждым годом их толика от полного количества наших клиентов миниатюризируется. В главном это люди в возрасте, для которых сервис в кабинете привычнее, а также маленькой процент тех, кто не доверяет онлайн-сервисам.
— Во время самоизоляции способности россиян совершать покупки были ограничены. Как тут сложилась ситуация?
Растраты по картам свалились на 40% на пике в марте, а, если гласить о усредненных показателях за весь период ограничений, то на 15-20%. При всем этом мы следили конфигурации в структуре трат: так, достаточно суровый прирост показал интернет-эквайринг — порядка 30%.
Звучит глобально, но по сути интернет-эквайринг в структуре трат людей ранее занимал всего 5%, в итоге его толика подросла до 6,5% — не таковой уж и большенный сдвиг. Единственная категория трат, которая по нашей статистике не пострадала совершенно за все это время, — это категория товаров. Все другие растраты населения понижались.
— Как у россиян было со сбережениями во время самоизоляции? Какова была динамика в эти крайние месяцы?
Рынок сбережений фактически не пострадал в пандемию. За апрель-май рынок срочных вкладов сократился меньше чем на 1%, при этом приблизительно на ту же величину вырос рынок накопительных счетов и счетов до востребования. Это значит, что часть вкладов переместилась в наиболее гибкие инструменты, что в некий степени отражает неготовность населения в этот период фиксировать свои средства на некий срок даже под процент. Люди предпочли иметь средства под рукою, чтоб иметь возможность принять решение, вложиться во вклад либо нет, через месяц-два. Потому сектор традиционных сбер товаров фактически не поменялся в размерах.
В то же время произошел значимый рост количества открытых брокерских счетов – на 500-600 тыщ. Это опять-таки к вопросцу о привлекательности вкладывательных товаров. Мы совсем верно лицезреем рост энтузиазма к сиим инструментам, желание клиентов разбираться в их. Сегодняшних ставок по депозитам для удобства недостаточно, люди начинают глядеть на другие инструменты.
— На какие инструменты глядят? Какие кандидатуры на данный момент более популярны?
Вкладчики в основном получают разные структурные продукты с защитой капитала, которые мы предоставляем на базе управляющей кампании (доверительное управление) либо страховой кампании (инвестиционное страхование жизни).
— Желаемая зарубежная валюта как и раньше бакс? Приобретают какие-то экзотичные валюты?
Да, естественно, бакс. Снова повторю, что в массовой рознице каких-либо огромных структурных конфигураций не было. По евро в банках околонулевые ставки, а наиболее экзотичные валюты (йены, юани) пользуются эпизодическим спросом посреди узенькой группы клиентов и полностью незначимы в общем объёме денежного ранца розничных клиентов в Рф.
— Говоря о ставках, Банк Рф в летнюю пору два раза понизил ставку, и вы в ответ начали снижать ставки по кредитам и вкладам, вы продолжите двигаться за ЦБ в этом направлении? Либо еще есть какие-то причины, которые могут сыграть тут решающую роль?
Да, мы будем продолжать снижать ставки, двигаясь приблизительно равными шагами и по кредитным продуктам, и по сбережениям. Но мы никогда не ходим вослед за ЦБ — мы ходим вослед за рынком. По сути принципиально то, что изменение главный ставки в значимой степени описывает стоимость заимствований на рынке, у всякого банка есть собственная методология трансформации всех наружных индикаторов в прокси цены средств.
При всем этом есть своя специфичность ценообразования в каждой клиентской группе — малого и среднего бизнеса, большого бизнеса, физических лиц. Ставки для физлиц во многом определяются конкурентноспособной позицией ценовой и рыночной конъюнктуры в этом секторе. Потому совсем не факт, что ставки снизятся ровно на столько, на сколько ЦБ понизит главную ставку: быть может меньше, может — больше.
— Звучали представления, что заразиться коронавирусом можно от наличных, банкоматов и терминалов. Как-то это сказалось на спросе на наличность и использовании устройств самообслуживания?
Россияне стали меньше воспользоваться наличными. Пиковое понижение использования наличных у наших клиентов составило 30%, за весь период в среднем этот показатель составил 22%. При всем этом использование банкоматами как каналом, в том числе снятия наличных, падало не так очень.
— А в целом как ситуация обстоит? Еще 5 годов назад люди в основном обналичивали свою заработную плату опосля того, как она приходила на карту.
Если гласить о совокупных зачислениях, то у нас в этом году наиболее половины заработной платы – 53% – сделалось тратиться безналично, остальная часть снимается кэшем. Таковая ситуация и в среднем по стране.
— За крайние пару месяцев толика не поменялась?
Она не могла не поменяться. Падение трат приблизительно на 15% в среднем и падение спроса на наличные средства на 20% играют тут огромную роль: с одной стороны, растраты меньше — больше остается на карте, с иной — меньше стали снимать. Но люди, думаю, достаточно стремительно возвратятся к обычному поведению. Хотя, непременно, любой год толика наличных будет понижаться. Пока это так и происходит: толика безналичных расчетов в Рф прирастает приблизительно на 3 процентных пт любой год.
— Говоря о возвращении к обычному поведению, вы ждете, что произошедшие в крайние несколько месяцев конфигурации стопроцентно сойдут на нет?
Я не думаю, что они сойдут на нет. Но я бы также не переоценивал эти конфигурации: фундаментального сдвига из-за коронавируса не произойдет. Естественно, в кое-чем люди поменяют свое поведение, предпочтут в будущем так же воспользоваться дистанционными каналами. Но коронавирус не революция – быстрее, на банковском рынке будет эволюционное движение. Станут ли онлайн-услуги наиболее доступными? Да. Будем ли мы их далее адаптировать и, может быть, ускоримся? Да. Будут ли люди почаще воспользоваться дистанционными каналами? Да. Но никаких глобальных смен парадигмы не произойдет.
Эпидемия — это гипертрофированный пример того, как необходимо стремительно изменяться и приспособиться к новеньким условиям. Но недозволено сказать, что банки абсолютно меняли собственный бизнес — быстрее, сдвигали акценты. Во-1-х, последовал целый ряд инициатив ЦБ и правительства по поддержке физлиц, которые мы должны были весьма стремительно схватить.
В ряде всевозможных случаев реализация этих мер приводила к изменению наших товаров и бизнес-процессов, при этом поменять их нам пришлось в ускоренном темпе. Коронавирус принудил нас поменять ценности и ввести услуги, которые мы предоставляем клиенту онлайн, — это и полное закрытие сделок по ряду направлений, в частности, по кредитованию, и виртуальная карта, и фактически все, что соединено с вкладывательными продуктами.
Мы вывели в онлайн брокерские счета и продукты с защитой капитала на базе доверительного управления. В наиблежайшее время мы сможем предоставить возможность приобрести страховые вкладывательные продукты (ИСЖ и НСЖ) онлайн.
— Какие-то еще массовые продукты остались, которые для вас необходимо перевести в онлайн?
Поделю ответ на три части. Во-1-х, у нас задачка не лишь реализовать услугу, но и далее вести взаимодействие с клиентом снутри актуального цикла продукта. Все главные продукты банка уже доступны онлайн.
Есть 2-ая очередь сервисов — это наименее нужные, или достаточно редчайшие операции, потребность в которых у человека может возникать один — дважды в год. По таковым продуктам мы движемся поэтапно. К сервисам 2-ой очереди мы относим, к примеру, сервис сейфовой ячейки либо получение специфичных справок. Эти и остальные операции из 2-ой очереди мы планируем оцифровать кое-где к концу 2021 года.
В конце концов, еще есть 3-я часть — удаленная идентификация. Мы пристально смотрим за всеми законодательными инициативами в данной нам области и участвуем в их. При устранении имеющихся на данный момент барьеров для предстоящего развития данной нам технологии, когда уже не будет необходимости физического присутствия клиентов в кабинете, мы будем готовы к реализации удаленной идентификации. Со собственной стороны, мы уже на данный момент готовы войти в проект в пилотном режиме и быть в первых рядах банков, которые будут тестировать эту технологию.
— О чем речь идет?
На данный момент в Рф рассматривается несколько инициатив по популяризации удаленной идентификации, и есть варианты, какой подход будет избран. Один из их – что проводить удаленную идентификацию онлайн можно будет лишь через решение Ростелекома. Планируется, что это будет реализовано в 2021 году.
По второму варианту, банкам могут пока разрешить применять посторонние технологические решения, до внедрения мотивированного решения с Ростелекомом. Мы прорабатываем обе способности. Рассчитываем, что уже в наиблежайшие пару месяцев сможем выйти на пилотный проект.
— Какие уроки для себя банк вынес из ситуации с пандемией? И готов ли он ко 2-ой волне, если все таки она будет?
Большая часть конфигураций, которые мы убыстрили в связи с пандемией, и так были описаны в нашей стратегии. Эпидемия, быстрее, отдала ощутить, кто из банков уже цифровой, а кто еще пока нет. Все выработки, которые были изготовлены в области цифровизации, мы и далее будем применять и масштабировать.
К примеру, у бизнеса была красивая возможность провести опыт и выслать всех служащих на удаленку, чтоб поглядеть, как это работает. «Открытие» во время пандемии перевело на удаленную работу 14 тыщ служащих. Все это происходило в мгновение, по щелчку пальцев. Будем ли мы из этого извлекать какие-то уроки? Естественно, будем.
А что до готовности ко 2-ой волне, то, если она случится, мы, естественно, встретим ее во всеоружии. У нас уже есть целый ряд наработок по оперативному реагированию, выработаны сценарии, которые можно как стремительно сворачивать, так и разворачивать. Я бы даже не называл это большенными уроками, быстрее, за два месяца работы в критериях пандемии это сделалось практически повседневностью.