В процессе двудневного визита в Польшу глава украинского МИД (Министерство иностранных дел — в ряде стран министерство, занимающееся вопросами внешней политики и международных отношений) Дмитрий Кулеба вместе с польским и литовским сотрудниками объявил о разработке новейшего формата трехстороннего сотрудничества — «Люблинском треугольнике».
По словам министра зарубежных дел Польши Яцека Чапутовича, это будет платформа для трехстороннего сотрудничества, благодаря которой можно содействовать «развитию Восточного партнерства, действенной борьбе с пандемией коронавируса, крепкой поддержке европейских и евроатлантических стремлений Украины и сотрудничеству Украины с инициативой Триморья».
В декларации 3-х министров говорится о широком диапазоне «политических, экономических, инфраструктурных, касающихся сохранности и обороны и культурных связях меж странами». Подчеркивается поддержка Украины, звучит воззвание к Рф с требованием закончить злость, указывается польский и литовский опыт для «политико-экономических реформ на Украине». Метод представления данной декларации дозволяет представить, что мысль сотворения такового формата родилась в Варшаве.
Платформа символизма
Люблин был избран министрами не случаем — тут расположена трехнациональная военная бригада LitPolUkrBrig имени гетмана Константина Острожского, сделанная в 2014 году из вооруженных сил Литвы, Польши и Украины. И хоть с украинской стороны в состав бригады заходит меньшее число бойцов — 342 человека (с польской — 2600, с литовской — 566 человек), Кулеба акцентировал формат как «неповторимое военное подразделение, в котором Украина объединена с 2-мя странами-членами НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок), развивающее нашу общую военную и оборонную силу».
Яцек Чапутович напомнил, что 1 июля 1569 было подписано соглашение меж Царством Польским и Величавым княжеством Литовским — Люблинская уния, которая также занесла символизм в новейший формат.
«Принимая во внимание российскую злость в Украине, министры выражают готовность координировать свою деятельность с целью обеспечения соблюдения интернационального права, как на уровне трехстороннего сотрудничества, так и в рамках интернациональных организаций (НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок), Европейский альянс, ООН, Совет Европы, ОБСЕ)», — отмечал польский МИД (Министерство иностранных дел — в ряде стран министерство, занимающееся вопросами внешней политики и международных отношений).
Хотя, не считая большого символизма и широкого диапазона задач, пока не совершенно понятно, для каких конкретно целей сотворен новейший формат. Он, фактически, рождает больше вопросцев: меж 3-мя странами действует Межпарламентская ассамблея Украины, Польши и Литвы — которая пару лет попорядку производит те же посылы, что и крайняя декларация министров. Исчерпал ли он себя?
Наиболее того: по плану, «Люблинский треугольник» будет не формализованным объединением, а только политической площадкой для трехсторонних консультаций. А разве прошлые, полностью формальные площадки не сработали? Если так, то почему? Ответы на эти вопросцы следует находить не во наружной, а во внутренней политике. Польши.
Продолжение Триморья
Со времени прихода к власти в Варшаве партии Ярослава Качиньского «Право и Справедливость» Варшава поочередно меняет свое видение наружной политики. Хотя взор на Россию и защищающуюся от нее Украину остается постоянным, Польша считает, что на этом фронте следует действовать через региональные союзы, а не через ЕС в целом: для этого, фактически, и был сотворен формат центральноевропейских государств Триморье — в который, вообщем, Украину как полноправного члена так и не позвали. У Триморья есть свои некие инфраструктурные результаты (а именно, продолжающаяся стройка транспортного коридора с севера на юг Европы), но его политическое значение — куда наиболее звучное.
КонтекстГлавред: как Польша употребляет УкраинуГлавред15.07.2020Newsweek Polska: на Украине поднялась волна ненависти к мигрантам, возвращающимся домойNewsweek Polska09.04.2020Австрийские читатели: Польше сначала даже нравился Гитлер (Der Standard)Der Standard29.01.2020
По плану Варшавы, этот формат был должен стать противовесом «новейших» членов ЕС Западу Европы. Фактически, в большей мере этому плану подыграл Дональд Трамп, который употреблял его для собственных розыгрышей — до этого всего в отношении Германии. На данный момент навряд ли можно сказать, что этот формат обрел свою заявленную субъектность: видно это хотя бы на примере процесса евроинтеграции Западных Балкан, в котором Триморье никак не воспринимает роли, хоть лоббирование этого проекта — одна из основных мыслях союза.
«Люблинский треугольник» можно принимать как продолжение Триморья, создание его «восточного» аналога. Варшава пробует употреблять в этом формате Украину — как принципиальный вектор общеевропейской наружной политики, и Литву — как мост к балтийским странам. Благодаря Вильнюсу, Рига и Таллин весьма аккуратны в критике демократии в Польше на форуме Евро союза — что очень принципиально для Варшавы. Создание подобного формата может выделить значимость правительства ПиС как раз в ЕС, смыть тавро изгойства, которое в Брюсселе тянется за Варшавой крайние 5 лет.
Очередной важный фактор — это Вашингтон, заявляющий о выводе части войск из Германии и передислокации их на восток ЕС, выделяя при этом конкретно Польшу. Варшава благодаря новенькому формату, построенному как раз на вопросце сохранности, пробует сыграть свою игру в этом процессе.
Треугольник-2
«Люблинский треугольник» — не 1-ый для Варшавы формат похожей геометрии. В 1991 году главы МИД (Министерство иностранных дел — в ряде стран министерство, занимающееся вопросами внешней политики и международных отношений) сделали «Веймарский треугольник» Германии, Польши и Франции, сыгравший немаловажную роль в процессе евроинтеграции Польши, а позднее — в процессе укрепления Варшавы как фаворита государств «новейшей Европы». Но опосля 2016 года встречи в этом формате не проходили совсем, дела Варшавы с Берлином — напряжены, а с Парижем — и совсем холодны. Во время крайней президентской кампании в Польше сходу несколько оппонентов президента Анджея Дуды винили его в заморозке этого формата, а его возобновление считали принципиальным столпом собственной внешнеполитической программки.
Естественно, новейшие форматы — это постоянно плюс в диалоге, но в двухсторонних отношениях Киева и Варшавы были пробы сотворения разных площадок — на президентском, правительственной и даже публичном уровне, которые спустя недолговременное время «угасали». Ни 1-го из заявленных конфликтов в отношениях 2-ух государств они не решили — история остается «нескончаемой» темой, иммигранты либо приграничная инфраструктура — обсуждаемой, символичной, но равно нерешаемой сферой.
К тому же, размножающиеся платформы и компетенции время от времени и усложняют повестку: на поднимаемый вновь Кулебой вопросец о восстановлении украинского монумента в Монастыре глава МИД (Министерство иностранных дел — в ряде стран министерство, занимающееся вопросами внешней политики и международных отношений) Польши дал ответ, что это компетенция Института государственной памяти, хотя сам Институт сворачивает его на МИД (Министерство иностранных дел — в ряде стран министерство, занимающееся вопросами внешней политики и международных отношений) либо на местные самоуправления.
У польско-украинских форматов сотрудничества нет головного — политического зонта над ними и политической же решимости для работы таковых платформ. И пока в Варшаве наружная политика является полным слугой внутренней повестки, платформы диалога с Польшей являются быстрее платформами психотерапии, чем решения политических и интернациональных задач.