В июне Китай провел виртуальную конференцию по вопросцам реализации инициативы «Один пояс, один путь». По словам фаворита Китая Си Цзиньпина, эта встреча на высочайшем уровне, которую провел министр зарубежных дел Китая Ван И (Wang Yi), стала «возможностью обсудить коллективный ответ на пандемию covid-19, укрепить сотрудничество в рамках инициативы „Один пояс, один путь‟ и усилить международную солидарность».
В данной для нас виртуальной конференции приняли роль бюрократы министерского уровня из 25 государств, что сделалось свидетельством большого инфраструктурного и вкладывательного значения этого проекта. В ней принял роль даже генеральный директор Глобальной организации здравоохранения, который в очередной раз выступил с заявлением о необходимости перевоплотить инициативу «Один пояс, один путь» в «реальный Шелковый путь здоровья» — это сделалось центральной мыслью попыток Си позиционировать Китай в качестве глобального фаворита в области здравоохранения.
Почти все направили внимание на то, что на данной для нас виртуальной встрече не хватало 1-го человека, — министра зарубежных дел Рф Сергея Лаврова. Для участников встречи Лавров подготовил письменное заявление, и представителем Рф на ней стал засол по особенным поручениям.
По правде говоря, Россию навряд ли можно было именовать настоящей участницей данной для нас встречи. Хотя Наша родина и Китай много лет молвят о собственных близких отношениях и приверженности этому проекту, Наша родина уже издавна является «отсутствующим партнером». Меж тем нежелание Москвы выслать на этот очередной форум бюрократа соответственного ранга показывает на чуть приметные конфигурации в подходе: Москва больше не ощущает себя обязанной склоняться перед инициативой «Один пояс, один путь». Это ставит Китай в затруднительное положение. Хотя Пекин продолжает реализовывать свои инфраструктурные и вкладывательные проекты на заднем дворе у Рф и подрывать ее воздействие на местности бывшего Русского Союза, от Рф ему нужно по последней мере неразговорчивое принятие данной для нас инициативы. Крайнее, чего же на данный момент хотелось бы Пекину, — это негативная реакция Рф на «Один пояс, один путь», в особенности если учитывать, что в истинное время почти все остальные партнеры Китая стали противиться реализации данной для нас инициативы. Не считая того, хоть какой шаг вспять, изготовленный Москвой, продемонстрирует Соединенным Штатам и Европе хрупкость российско-китайского альянса.
Отсутствие Лаврова на данной для нас виртуальной конференции показывает то, в чем на самом деле заключаются интересы Рф. «Наша родина не является частью инициативы „Один пояс, один путь‟. Она готова поддерживать глобальные устремления Китая только до того времени, пока это отвечает ее своим интересам», — произнес Игорь Денисов, старший научный сотрудник Столичного муниципального института интернациональных отношений.
Эта точка зрения противоречит официальной версии касательно инициативы «Один пояс, один путь», которую Наша родина и Китай длительное время интенсивно продвигали. С 2014 года Пекин поочередно представлял Москву в качестве собственного самого близкого напарника. В 2019 году влиятельный китайский аналитический центр именовал Россию партнером, в большей степени вовлеченным в реализацию данной для нас программки, поставив ей самые высочайшие оценки по «политической координации» и «сопоставимости программ». Даже в контексте текущей пандемии коронавируса, которая спровоцировала трения вдоль сухопутной границы меж этими 2-мя соседями, китайские муниципальные СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) продолжили продвигать идею расширения связей меж Китаем и Россией в рамках инициативы «Один пояс, один путь», так как эти связи будут содействовать росту размеров торговли Китая с Европой.
Со собственной стороны, Наша родина изредка отрешается от способностей показать свои связи с Китаем. Президент Владимир Путин часто воспринимает роль в форуме «Один пояс, один путь», который организует Пекин. На прошлогоднем заседании дискуссионного клуба «Валдай» Путин в первый раз именовал дела Рф с Китаем «союзническими» и характеризующимися «беспримерно высочайшим уровнем доверия и сотрудничества». Сначала Путин интенсивно призывал к экономическому и политическому взаимодействию с инициативой «Один пояс, один путь», делая упор на ее сопоставимости с возглавляемым Россией Евразийским экономическим союзом. В 2015 году страны подписали знаковое соглашение по интеграции этих 2-ух инициатив.
КонтекстНе лишь Пояс и Путь: чего же ожидают друг от друга Китай и Южный Кавказ (CMC)Carnegie Moscow Center01.11.2019Жэньминь жибао: русский эксперт положительно оценил инициативу «Один пояс, один путь»Жэньминь жибао18.10.2019Нихон кэйдзай: Наша родина преобразуется в придаток КитаяNihon Keizai19.08.2019
Но, невзирая на общественные заявления о гармонизации масштабных внешнеполитических проектов Си и Путина, существует очень не достаточно видимых свидетельств того, что Наша родина является официальным партнером инициативы «Один пояс, один путь». Все 40 транспортных проектов, которые Евразийский экономический альянс предложил Китаю в 2017 году, были отвергнуты китайской стороной. К 2019 году Китай даже не решил, какие из проектов союза достойны стать частью инициативы «Один пояс, один путь». В июле 2020 года один высокопоставленный бюрократ русского правительства произнес в интервью Бобо Ло (Bobo Lo), научному сотруднику Института Лоуи (Lowy Institute), что с момента официального заявления о интеграции 2-ух инициатив фактически ничего не было изготовлено.
Те стратегические связи, которые есть меж Россией и Китаем, есть основным образом за пределами инициативы «Один пояс, один путь», невзирая на то, что обе стороны молвят о оборотном. «Ямал СПГ», проект по добыче, сжижению и поставкам природного газа на севере Рф, служит тому приятным примером. В 2016 году Фонд Шелкового пути — китайский вкладывательный фонд, занимающийся вложениями в реализацию проектов «Один пояс, один путь», — заполучил 9,9% акций этого проекта, который потом стал позиционироваться как часть так именуемого «Полярного Шелкового пути». Тем не наименее, Ло произнес в интервью: «»Ямал СПГ» не играет фактически никакой роли в инициативе „Один пояс, один путь‟. Это просто очередной кооперативный проект Китая и Рф».
Меж тем Китай сейчас может получить доступ к главным стратегическим секторам русской экономики так, как никто и представить для себя не мог еще 10 годов назад. Наша родина отчаянно нуждается в китайских инвестициях, чтоб заполнить ту пустоту, которую опосля себя оставили западные компании, когда Запад ввел антироссийские санкции в 2014 году. Невзирая на весь шум вокруг инициативы «Один пояс, один путь», общий размер китайских инвестиций в Рф остается весьма низким. В 2017 году размер китайских прямых инвестиций в Рф составил всего 140 миллионов баксов — это жалкая толика в общем притоке инвестиций, который составил 25,3 млрд баксов. Размер китайских инвестиций в Рф блекнет по сопоставлению с 50 млрд баксов, которые Китай предложил Пакистану в рамках инициативы «Один пояс, один путь».
Контраст меж неизменными звучными заявлениями Китая о значимости Рф в рамках реализации инициативы «Один пояс, один путь» и отсутствием настоящих способностей стал предпосылкой расстройства русского делового общества. Если не считать флагманские проекты, которые получают сильную поддержку опосля того, как их одобрит политическая элита — в первую очередь представители наиблежайшего окружения Путина, — наиболее маленькие проекты почаще всего не завлекают ни энтузиазма, ни инвестиций китайцев. Если поглядеть на 2-ой форум «Один пояс, один путь», который прошел в 2019 году, это только подтвердит сдержанность Китая: из 283 документов, подписанных Китаем, лишь 15 имеют отношение к Рф. Коррупция и плохо развитая инфраструктура Рф длительное время отпугивали зарубежных инвесторов. Сейчас те же самые недочеты Рф мешают ей привлечь китайские инвестиции, как произнес Джонатан Хиллман (Jonathan Hillman), директор проекта Reconnecting Asia в Центре стратегических и интернациональных исследовательских работ. Из 91 проекта, запущенных в рамках программки сотрудничества меж северо-востоком Китая и русским Далеким Востоком, которую инициировали в 2009 году и свернули в 2018 году, лишь 15 проектов находились на стадии реализации в 2015 году. По словам Хиллмана, такие провалы тоже могут отпугивать китайских инвесторов.
Спустя годы неравномерного роли общественное дистанцирование Рф от реализации программки «Один пояс, один путь» проявилось в тот момент, когда эта инициатива терпит суровые беды. Согласно результатам исследования, проведенного Министерством зарубежных дел Китая, около 20% проектов в рамках инициативы «Один пояс, один путь» «серьезно пострадали» в итоге глобальной пандемии, а 30-40% проектов — «мало пострадали». Ужас перед глобальной рецессией принудили партнеров Китая пересмотреть необходимость проектов «Один пояс, один путь» в их странах. Это может обернуться пересмотром критерий и даже свертыванием части проектов.
Будет ли степень роли Рф в инициативе «Один пояс, один путь» уменьшаться и далее, пока непонятно. По воззрению Ло, в Москве соображают, что ей не стоит еще более сближаться с Пекином, так как на мировой арене ей нужно показывать, что она все еще является независящим стратегическим игроком. Китаю отлично понятно о том, что Наша родина потенциально способна быть «вредителем» в интернациональных отношениях. Так как Пекин становится все наиболее доминирующим партнером в их двухсторонних отношениях, ему придется соблюдать необыкновенную осторожность, взаимодействуя с Москвой в рамках инициативы «Один пояс, один путь».
Анкур Шах — английский журналист индийского происхождения, специализирующийся на Китае и Рф. Он пишет для издания Economist, ЮНЕСКО, а также Центра стратегических и интернациональных исследовательских работ.