В крайнее время меня истязает тошнотворное чувство узнавания. Новость за новостью южноамериканский отклик на пандемию припоминает мне страну, о которой я пишу огромную часть собственной проф жизни: Русский Альянс, а также русское правительство, которое родилось опосля его распада, но так и не сумело стряхнуть некие из его черт.
Одна из соответствующих русских черт — то, как русские учреждения подают информацию. Можно именовать это привычкой «отчитываться в верхах». Известнейший пример — сокрытие русским правительством ядерной катастрофы на Чернобыльской АЭС (Атомная электростанция — ядерная установка для производства энергии в заданных режимах и условиях применения, располагающаяся в пределах определённой проектом территории, на которой для осуществления этой цели используются ядерный реактор), ее масштабов, нрава и настоящей угрозы. Это не лишь либо столько замалчивание неловких истин. Чиновников принуждало врать не столько желание скрыть факты от обычных людей, сколько необходимость доносить управлению, что все отлично. Будничной задачей почти всех чиновников до и опосля Чернобыля было фабриковать веселые, оптимистичные истории. И они врали о количестве обуви, которую сделали фабрики страны, и дорогах, которые выстроили строители. (В один прекрасный момент, когда мне было лет одиннадцать, мои предки узрели по телеку сюжет о свежепостроенной дороге и решили съездить поглядеть, — мы как раз не так давно приобрели машинку «Жигули». Оказалось, что никакой дороги нет и в помине, — уложено только несколько метров тротуара, где и снимали сюжет). Не много что из того, о чем гласили и обещали русские учреждения, было, работало и совершенно имело хоть некий смысл. (Отсюда древняя русская шуточка: не жужжит, не летает и в зад не попадает? Русская летающая жужжалка для задницы).
Сейчас я узнаю эту культуру в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке). К примеру, когда прочитала в «Таймс», как администрация Трампа еще в апреле уверила себя, как будто эпидемия covid-19 пропала. Либо когда администрация переложила обязанность по сбору данных о коронавирусе с Центра по контролю и профилактике болезней на Министерство здравоохранения и соц служб, — 1-ое ведомство оказалось для Трампа недостаточно покладистым. Может, сиим и разъясняется, почему кривая заболевших начала сглаживаться. То же чувство узнавания я испытала, когда прочитала в «Таймс», что временная поликлиника в Нью-Йорке стоимостью в 50 два миллиона баксов в итоге вылечила от коронавируса всего 79 пациентов — в то время, как люди в остальных поликлиниках продолжали погибать, иногда из-за недочета мед помощи. В учреждении, сделанном в Государственном теннисном центре имени Билли Джин Кинг в Квинсе, одним клиентам отказывали как недостаточно нездоровым, а иным — из-за температуры. Палаты пустовали из-за неурядицы вокруг перевода пациентов из остальных больниц. Этот хаос напомнил другую историю — с плавучим лазаретом «Удобство», призванным облегчить нагрузку на поликлиники Нью-Йорка. На самом пике пандемии было занято только 20 коек из тыщи. Принимать больше пациентов не дозволяли мудрёные и абсурдные правила и распоряжения. Я вспомянула, как говорила русские истории южноамериканским друзьям, и они никак не могли взять в толк, как это глупые правила могут портить людям жизнь. Это им втолковать я так и не смогла, и у меня постоянно оставалось чувство, что мои друзья мне не веруют. Так, прошлый русский заключенный не мог получить регистрацию по месту проживания без работы, — и не мог устроиться на работу без регистрации по месту проживания. За тунеядство же опять сажали.
Намеренная профнепригодность и черствый нигилизм современного русского общества — итог семидесятилетнего русского тоталитарного опыта. По последней мере, так мне постоянно чудилось. В США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) таковой опыт не проводился. Потому что же случилось, что из-за пандемии США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) стали прогуляться на постсоветское русское правительство? Часть вины лежит на самом Дональде Трампе и его бездействии. Он ведет себя как тиран без тоталитаризма — и мафиозный дон без мафии, — и это необычным образом сходит ему с рук. Он сделал привычку отчитываться в верхах, которая припоминает ЦК КПСС. В итоге Дебора Биркс (Deborah Birx), некогда очень почетаемый врач-эпидемиолог, вдруг решает скрыть масштабы covid-19 ради Трампа, а Центр по контролю и профилактике болезней, забыв про собственные советы по сохранности, призывает вновь открыть школы. Частично такое потворство из свиты Трампа разъясняется талантом президента убить карьеру хоть какого республиканца одним твитом. Но сложнее осознать, почему люди, которые полностью могли бы уйти из правительства и устроиться в личном секторе, где не нужно умасливать спятившего шефа либо вытерпеть ежедневные унижения, продолжают участвовать в его шоу.
КонтекстNBC News: Америке нужна своя перестройкаNBC News29.05.2020Die Welt: лучше южноамериканские оккупанты, чем российские освободителиDie Welt09.06.2020The New Yorker: чему снос скульптуры главы КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP — центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год) может обучить АмерикуThe New Yorker20.07.2020Даже заядлому чиновнику быть может разумеется, что все обязано делаться по-другому, — что человеку недозволено отказывать в лечении (процесс для облегчение, снятие или устранение симптомов и заболевания) из-за лихорадки, — но отдельные люди бессильны, как винтики в механизме. В случае с Теннисным центром Билли Джин Кинг и плавучим лазаретом «Удобство» можно было для себя представить, что волоките как-то помешают губернатор Эндрю Куомо (Andrew Cuomo) либо мэр Билл де Блазио (Bill de Blasio), — в конце концов, оба обожают широкие жесты и в собственных откликах на эпидемию работали не согласованно, а очевидно против президента. Но даже их поведение отметилось бюрократическими нелепостями и алогичными и беспощадными правилами.
У США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Рф совсем различные культуры, несравненная история, несопоставимая идеология и несхожие экономики. Но их соединяет воединыжды одно: радикальное неравенство. В Русском Союзе члены партии жили совершенно в другом мире, чем остальная часть страны. У их были свои дома, школы, дороги, курорты, магазины и, естественно же, своя медицина. Этот раскол сохраняется и доныне. Обеспеченный российский с неплохими связями получает мед помощь мирового уровня, в то время как обыденные люди, как и в русские времена, обязаны сами брать разовые шприцы и приплачивать больничным медсестрам из собственного кармашка. Богатые америкосы тоже живут в другом мире и, заболев, попадают совершенно в остальные поликлиники, чем америкосы среднего класса и бедняки. Как показал коронавирус, это увеличивает их шанс на выживание.
Конкретно это радикальное неравенство частично породило советскую культуру, где отчитываются в верхах. Люди, получавшие и передававшие наверх отчеты о количестве пар обуви и построенных дорогах, не носили эту обувь и не ездили по сиим дорогам. Правда ли это либо нет, никакого значения не имело, ведь носили и ездили совершенно остальные люди — до которых никому не было дела. Та же самая культура пронизывает Вашингтон эры Трампа. Члены его администрации не умрут без сестринского ухода, их не отторгнет ни одна поликлиника, а их детки не пойдут обучаться ни в одну из спешно открывающихся муниципальных школ. Им кажется, что они неуязвимы. Трамп может отрешиться носить маску, а его бюрократы стоят около него на брифингах по коронавирусу, поэтому что, когда молвят о пандемии, то молвят не о для себя. Куомо и де Блазио тоже — на брифингах в Нью-Йорке они имеют в виду не себя. Диспропорциональная смертность посреди бедняков Нью-Йорка — сладкоречивое свидетельство, что почти все погибли из-за недостаточной мед помощи либо совершенно ее лишились — никак не преуменьшает гордости Нью-Йорка за успешное сглаживание кривой. Это коренное разделение, даже отчуждение — на тех, кто ворочает делами, и тех, кто погибает, — привело к зазорной катастрофе: безудержной бюрократии, неблагоприятным стимулам и вранью. Это поэтому, что в данной неудаче мы не вкупе.