7
Фото: Соцсети
Дореволюционные дачи сулили покой, комфорт и романтические свидания
Дача – слово летнее, пахнущее травкой, цветами. Скажешь и представишь комфортный дом, развесистые деревья, гамак, поросшие травкой дорожки. Вообщем, воображение у всех различное, загородные поместья — тоже. Основное — комфорт, покой, свежайший воздух. Так повелось давно, и традиция благополучно дожила до наших дней.
В сегодняшнем году дачи стали к тому же убежищем от нагрянувшей порухи – пандемии коронавируса. За городскую черту еще сначала апреля – никогда так рано не начинался сезон! — устремилось несметное количество людей. Наверное почти всех дачная самоизоляция выручила от заболевания…
«Москва совсем пустеет»
Слово «дача» вышло от глагола «давать». Первым стал давать земляные участки Петр I. Но не попросту так, а взамен на стройку домов с определенной планировкой. Так появилась именитая Петергофская дорога под Санкт-Петербургом. Вдоль нее выросли дома с парками и садами для авторитетных господ. Почти все усадьбы строились по проекту известного конструктора Доменико Трезини.
К слову, сей государь был энергичен, способен и предприимчив. Он прибыл из Италии в Россию подзаработать и — не ошибся. Слух о его возможностях стремительно распространился по столице. К тому же, иноземцы были в большенный моде. Весьма скоро у Доменико от заказчиков не сделалось отбоя. Он вел фактически все каменные постройки Санкт-Петербурга — сразу до 4 10-ов! Он чертил планы и фасады, остальное делали его ассистенты. В 1726 году Трезини был награжден чином полковника от фортификации, красноватым мундиром и шпагой…
Весьма скоро паломничество за город сделалось повсеместным. Писатель Николай Карамзин отмечал, что «Москва совсем пустеет в летнюю пору; число сельских домиков в округах год от года множится, их нанимают не только лишь дворяне, да и негоцианты». Сам он, работая над «Историей Страны Русского» жил в Покровском-Стрешневе (в эти края мы еще вернемся).
Позднее Карамзин получил предложение от правителя Николая I переехать в Царское село. Граф Юрий Литта, в чьем ведении были хозяйственные вопросцы, писал министру народных дел и духовного просвещения князю Александру Голицину: «…для такого помещения г. Карамзина остается там один лишь кавалерский дом по Садовой улице… имеющий в нижнем этаже 6 и в верхнем две комнаты, при коем в недавнешнем времени выстроены по распоряжению моему службы и человеческие….».
Домик в Сокольниках
В 30-х годах XIX века москвичи отдыхали в ближайших пригородах, а ими были Кунцево, Перово, Лианозово, Кузьминки, Новогиреево, Ховрино, Царицыно. Тяжело представить, но домики, утопающие в зелени с садами, были и в Сокольниках, и в Петровском парке.
«Чтоб перевоплотить в дачи свои старенькые избы, мужчины ударились в городьбы, — писал современник. — Они надстраивали 2-ые этажи, выводили на их балкончики, пристраивали внешние лестницы, не жалели коньков и петушков. Горожане, снимая дом, сперва интересовались, есть ли в жилье терраса. И потому они скоро стали обязательной принадлежностью дач.
…Дачные хлопоты начинались посреди мая. Дороги наполнялись каретами, пролетками, тележками со съестными запасами, одежкой, обувью. Везли и мебель, музыкальные инструменты. Дома были уже приготовлены – вычищены и проветрены.
Когда возникли стальные дороги, верными ассистентами дачников стали поезда. Вообщем, москвичи, которые жили недалече от городка, добирались до собственных летних жилищ по конно-железной дороге. Это был самый дешевенький, хотя и весьма неспешный и людный вид транспорта. Дорогой, но комфортной числилась поездка за город на извозчике. Наиболее дешевеньким транспортом были линейки — огромные экипажи, маршрут которых начинался от центра Москвы.
Вера Зилоти, дочь основоположника Третьяковской галереи Павла Третьякова, обрисовывала путь на дачу в Кунцеве:
«Обожали мы ездить в древнем открытом ландо через Дорогомиловскую заставу, мимо бойни, по Поклонной горе, откуда Наполеон любовался Москвой… Любой верстовой столб на шоссе, любой поворот на проселочной дороге заполнял душу таковой нежданной радостью, которая вспоминалась целую зиму и о которой целую зиму мечталось…»
На дачи совместно с господами отчаливала прислуга: няньки, гувернантки, повара. Богатые загородные дома с конца XIX cтолетия начинали «зарастать» удобствами – появлялись телефон, электричество, жгучая вода.
У людей с маленьким доходом дачное жилье было умеренным — пара маленьких комнат, кухонька. О электричестве не желали, обходились керосиновыми лампами, а воду брали из колодцев либо ближайших водоемов. Удобства, очевидно, находились во дворе. Но ничего – жили-не горевали.
Каковой кошелек, такой и комфорт
Количество желающих обзавестись своим загородным участком быстро росло. К их услугам были спец печатные издания – к примеру, журнальчик «Поселок», провозглашавший: «Чем за квартиру чужую деньги вечно платить, зимнюю дачу огромную можно в рассрочку приобрести». Иной журнальчик — «Земельно-поселковое дело» писал: «Возможность жить повсевременно вне городка — более верное средство удешевления жизни». Тезис для нынешнего денька спорный – неважно какая дача просит издержек. Большая, комфортабельная – тем наиболее.
Цены на дачный отдых были различными. Скажем, съем крестьянского домика на летний сезон в нескольких милях от Москвы в Вешняках стоил 50 целковых, а за поместье в Черемушках просили аж 600 рублей. Вообщем, у дачников был выбор. В Сокольниках сначала XIX века можно было снять дачу как за 100 рублей за сезон, так и за 200 и за 300. В общем, каковой кошелек, такой и комфорт.
Люди безбедные ухищрялись, как могли. Строили дома в стиле модерн, неоклассицизм. В моде были и жилья в традициях российской старины — с диковинными башенками, кружевными ставнями, резными наличниками. Для строительства дач богачи нанимали узнаваемых архитекторов.
Вообщем, довольны были и безбедные господа и люди со умеренным достатком. Поэтому жизнь на природе — удовлетворенность несусветная: душа радуется, сердечко отдыхает. Вдалеке от вороха дел, городской суеты…
«Что счастие?» — вопрошал Александр Блок. И сам же отвечал: «Вечерние прохлады в темнеющем саду, в лесной глуши…» Ну и остальные литераторы нередко употребляли в собственных произведениях «дачную» тему. Поэт Игорь Северянин в стихотворении «Моя дача» восхищался:
Моя зеленоватая избушка —
В древнем парке над рекой.
Какое тут уединенье!
Какая глушь! Какой покой!
Антон Чехов в «Вишневом саду» писал: «До сего времени в деревне были лишь господа и мужчины, а сейчас возникли к тому же дачники. Все городка, даже самые маленькие, окружены сейчас дачами. И можно сказать, дачник лет через 20 размножится до необычайности…».
Так и вышло, Антон Павлович!
В другом рассказе Чехова «На даче» есть приметная фраза: «Ни пахать, ни сеять, а лишь жить в свое наслаждение, жить лишь для того, чтоб дышать незапятнанным воздухом…» А вот с сиим сейчас согласиться тяжело. Изредка кто из сегодняшних дачников посиживает без дела – и в садах, и в огородах работы постоянно непочатый край! Ну и дома требуют ухода…
Почти все жили за городом все лето, прихватывая иногда и сентябрь, если он выдавался теплым. Служащие по утрам торопились на загородный поезд, а вечерком этим же методом ворачивались в свои жилья.
Стук мячей и звуки рояля
На древних фото запечатлены улыбающиеся мужчины и дамы — на фоне ягодных кустов, цветов и разросшихся яблонь. Они, судя по лику, довольны жизнью. Одни стоят, остальные восседают в плетеных креслах. Или уже накушались булок с чаем из растопленного шишками и щепками самовара, или собираются к накрытому столу на веранде…
Остальное доскажет воображение. Вот у ворота раздается стук копыт и скрипенье колес. Скоро разносятся веселые возгласы: «Ура, Коля с Иришей приехали!». Скоро хозяйка дома дает приказание горничной: «Марья! Ставь на стол еще два устройства…».
Сейчас, как и вчера, и позавчера развернутся радостные баталии — игры в крокет, лото, карты, шахматы. Малыши затевали гулкую кутерьму: игрались в лапту, наряжались в краснокожих, строили вигвамы и шалаши, гоняли на великах. Из дома будут доноситься звуки рояля, а с теннисной площадки — стук мячей. Уже заходила в моду британская забава – футбол.
То и дело раздается стук в калитку: разносчики давали всякую всячину: грибы, рыбу, ягоды, калачи, крендели, бисквиты. К слову, пища на дачах была обильной, с разносолами. Ну и народу постоянно было много: не считая владельцев, за стол садились гости, заглядывали на огонек с бутылочкой домашней наливки соседи.
Утолив голод, взрослые уходили в тень беседки. Старики дремали, люди помоложе качались в гамаках либо погружались в чтение. В то время загорали не достаточно, почаще — опосля купания.
Дачники устраивали домашние, любительские спектакли. В неких поселках работали театры, в каких роли артистов и режиссеров исполняли отдыхающие. Меж иным, эта традиция жила долгие годы. В справочнике «Дачи и округи Москвы», выпущенном в 1935 году, в описании мест для отдыха можно отыскать сведения о летних театрах.
Как и сегодня, дачники прогуливались в лес по грибы, ягоды. Жаловали рыбалку — действовали не только лишь удочкой, да и корзинами, настолько не мало водилось в подмосковных речках серебристой добычи: плотвы, щук, сомов, окуней. В том же справочнике «Дачи и округи Москвы» говорится: «…у слияния рек Сходня и Москва не плохая рыбная ловля. Тут ловятся все водящиеся в этих реках виды рыбы, но в особенности отлично язь»
Любителям тихой охоты хорошо было и вблизи — в районе Трикотажной: там клевали плотва, голавль, в половодье и в осеннюю пору — налим.
Еще одна деталь дачной жизни — романтичная. Часто дачники влюблялись. Благо, обстановка располагала — пикники, купания, совместные обеды и ужины. Вот уже и пополз слух меж отдыхающими: «Сдается, что Андрей Георгиевич и Лена Дмитриевна неровно к другу дышат…» На последующий год парочка приезжала на дачу уже не хорошими знакомыми, а женами…
В гости к Цветаевой
Одним из фаворитных дачных мест Подмосковья было уже упомянутое
Покровское-Стрешнево (на данный момент отсюда до метро «Тушинская» минут 15 медленной ходьбы – В.Б.). Сюда приезжал Лев Николаевич Толстой, бывал и иной Толстой – Алексей Николаевич, создатель «Петра I» и «Хождения по мукам». Как-то к нему заглянули коллеги — Миша Булгаков и Валентин Катаев…
Отмечены эти места присутствием Марины Цветаевой. В 1912 году она жила в деревне Иваньково, близ Покровского-Стрешнева. В письме к сестре супруга Вере Эфрон она докладывала: «Мы живем на даче у артистки Художественного театра Самаровой…» И звала в гости:
«Дорога сюда последующая: на трамвае до Петровского парка, позже на извозчике до самой нашей дачи (75 коп.) Нанимайте в деревню».
Хворого Чехова звал в Иваньково в 1903 году режиссер Владимир Немирович-Данченко:
«Расспрашивал вчера Симова (живописец и сценограф – В.Б.), каковой климат в его Иванькове (за Всехсвятским). Он гласит, что до него там жил Эрисман (узнаваемый доктор – В.Б.), и утверждал этот Эрисман, что там наилучший климат из всех подмосковных местностей. И рыбы много!… Быть может, ты и работал бы продуктивнее при таковых критериях?»…
…Праотцы наши умели предаваться отдыху всей душой, наслаждаясь природой и, что кажется сейчас практически неописуемым, — без телевизоров, компов, телефонов и айфонов. Мы так не умеем…
Дачники отмечали домашние празднички, деньки рождения. Вытаскивали из дома граммофон, крутили ручку. Бежала по пластинке игла, и округи оглашались бодренькой мелодией вальса либо арией из оперы. В сгущающихся сумерках мерцали танцующие пары. Романтика!