Carnegie Moscow Center (Наша родина): российско-американские дела в 2030 году — zod-al.ru

«Предвещать тяжело, в особенности будущее»

Йоги Берра (южноамериканский бейсболист, узнаваемый своими комментами и остротами (их именуют «йогизмами»), которые нередко являются тривиальной тавтологией либо противоречивы по смыслу. — прим. пер.).

Резюме

Русско-американские дела переживают неслыханный со времен прохладной войны упадок. Суровый диалог на высшем уровне меж 2-мя странами фактически закончился. Нет оснований считать, что в не далеком будущем дела улучшатся.

Но маловероятно и то, что это навечно: даже в годы прохладной войны США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) поддерживали пусть и ограниченный, но суровый диалог. Невзирая на огромное количество разногласий, контакт меж 2-мя странами рано либо поздно возобновится, и, может быть, новейшие русский и южноамериканский фавориты будут придерживаться курсов, не настолько нацеленных на конфронтацию. Какова же будет повестка, скажем, в не таком уж дальнем 2030 году?

Изменение обстановки на интернациональной арене:

(Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)

Согласие маловероятно

Скопленные обеими сторонами претензии, глубочайшие различия в интересах, ценностях и концепциях миропорядка фактически вполне исключат всякую возможность устойчивого партнерства, перезагрузки либо хотя бы существенного укрепления связей в наиблежайшее десятилетие. Свою роль в этом сыграет и внутренняя политика 2-ух держав. Так что достигнуть взаимовыгодного урегулирования будет нелегко. Южноамериканское внешнеполитическое общество считает, что Наша родина настроена воинственно, и в обозримом будущем его точка зрения, скорее всего, не поменяется. Те, кто отвечают за политику США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), обеспокоены активными действиями Рф на мировой арене, а ее партнерство с Китаем внушает им больше опасений. Аналогичным образом, внешнеполитическое общество Рф лицезреет в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) брутальную и агрессивную державу, которая склонна действовать без оглядки на остальные страны, грозит внутренней стабильности Рф и стремится к преобладанию в международном обществе.

Решение: концентрироваться на самих отношениях

Конкретно поэтому, что российско-американские дела, быстрее всего, так и останутся напряженными, Москве и Вашингтону нужно работать с теми их качествами, которые вызывают разногласия. Чтоб выровнять дела, странам придется возобновить диалог на высшем уровне по последней мере по сиим вопросцам. Эта мера не станет панацеей от имеющихся заморочек, но может сделать хотя бы ограниченные каналы сотрудничества. В таком диалоге для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) будут приоритетными последующие цели:

(Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)

Чтоб начать долгий процесс восстановления частичного доверия, двум странам нужно выработать схему сотрудничества в сферах пересечения интересов и методы урегулирования разногласий до того, как они перерастут в конфликт (наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающий в процессе социального взаимодействия). Будет лучше, если на этом пути США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) сконцентрируются на маленьких и прагматичных шагах, а не на глобальных целях. Как получится воплотить способности, которые покажутся совместно со схемой сотрудничества, будет зависеть от глав стран — их лидерских свойств, воли, планов — и от того, сумеют ли они преодолеть стенку обоюдного недоверия и сопротивление собственных людей, политиков и законотворцев.

Введение

В истинной статье предпринята попытка выйти за рамки нынешних очень антагонистичных российско-американских отношений и представить, как эти дела могли бы смотреться в 2030 году. Самый прогнозируемый вариант развития событий обрисовал Дмитрий Тренин (Dmitri Trenin. The Relationship Between the USA and Russia in the Trump Era. — Carnegie Moscow Center. — May 14, 2019) — все ухудшится, а потом станет еще ужаснее. Но ведь можно представить для себя ситуацию, когда в двухсторонних отношениях покажется новенькая динамика, которая сделает вероятным длительный стратегический диалог по широкому кругу вопросцев? Если таковой диалог начнется, будет ли управление обеих государств готово разрешать препядствия либо работать над ними в случае совпадения интересов, а при их несовпадении — умело выстраивать дела конкуренции? Если да — что будет нужно двум странам, чтоб добиться этого шага?

В первой части статьи описаны глобальные тенденции последующего десятилетия, которые могут воздействовать на российско-американские дела и южноамериканские интересы в Рф. Во 2-ой части высказываются догадки о том, как эти условия в совокупы с внутриполитическими факторами могут отразиться на стратегических направлениях американской и русской наружной политики. И в конце концов, в заключительной части представлен обзор целей и ценностей США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в рамках данных отношений по всеохватывающему, хотя и не исчерпающему набору вопросцев.

Большая стратегия США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и перемены на мировой арене

В последующем десятилетии классические геополитические составляющие большенный стратегии США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) не поменяются: первенство в Западном полушарии, недопущение гегемонии агрессивной державы в критически принципиальных областях евразийской местности, а также поддержание свободы судоходства. Наша родина может мешать осуществлению американских планов, хотя бывали случаи и положительного вмешательства — к примеру, в вопросцах ядерной опасности со стороны Ирана и Северной Кореи.

Вообщем, невзирая на препядствия, которые Наша родина сейчас делает для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), она не представляет глобальной опасности южноамериканскому воздействию в Западном полушарии, Азиатско-Тихоокеанском регионе, Евразии либо Персидском заливе. Ослабление трансатлантических связей и южноамериканского воздействия в Европе было вызвано в основном сменой ценностей США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), неприязнью президента Дональда Трампа к Европе, а также конфигурацией европейской политической динамики, которым Наша родина пользовалась, чтоб усилить разлад — и в наименьшей степени рвением Рф к гегемонии в Европе. Главные южноамериканские интересы останутся прежними, но преследовать их будущим администрациям придется с учетом меняющихся интернациональных реалий. И те отношения с Россией, которые устроят США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), и методы их сделать также во многом будут зависеть от обстановки на мировой арене.

Нереально предсказать, каким будет мир в 2030 году, в особенности в свете вероятных глобальных кризисов — в здравоохранении, экологии, экономике — которые, как показала эпидемия коронавируса, полностью настоящи. Но можно выделить ряд главных тенденций — экономических, политических, военных и публичных, — которые воздействую на то, что будет происходить в мире к 2030 году. За точку отсчета создатели истинной статьи взяли доклад Государственного совета по разведке США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) «Global Trends 2030» («Мировые тенденции 2030 года»). В нем описан ряд «мегатенденций», которые воздействую на российско-американские дела в будущем десятилетии (National Intelligence Council. Global Trends 2030: Alternative Worlds. — December, 2012). Ниже приведены более важные из этих тенденций и их последствия.

Условно биполярный мир

Баланс военной и экономической мощи продолжит сдвигаться к Востоку и Югу. США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Китай сохранят статус сверхдержав в главных сферах (а конкретно военной, экономической, технологической и дипломатичной), но покажется огромное количество центров средоточия силы как на международном (ООН), так и на региональном уровнях — Евросоюз, Индия, Япония и Наша родина (в сфере ее привилегированных интересов, где Наша родина сама и объявила свое главенство) — которые сумеют оказывать воздействие в отдельных областях. На мировую сохранность и благоденствие также будут влиять негосударственные субъекты, к примеру Гугл, Amazon, Facebook и Apple, и транснациональные силы, такие как пандемии заразных болезней, джихадистский терроризм, а также движения популистов, националистов и нативистов. Складывающийся в истинное время миропорядок более корректно именовать условно биполярным. Но какой бы ярлычек на него ни приклеили, Америке следует учитывать в собственной наружной политике один важный момент: даже если Китай больше остальных государств выиграет от глобального распределения сил, другие (хотя и наименее большие) центры воздействия окажут суровое сопротивление попыткам взять под контроль критически принципиальные геополитические регионы Евразии.

КонтекстCapital: многополярный мир подошел к концу — пришло время хищниковCapital.fr14.07.2020Bloomberg: Наша родина на спасение ядерного контракта с США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) глядит без оптимизмаBloomberg10.07.2020TNI: Наша родина задумывается, что выиграет ядерную войну?The National Interest21.06.2020

Пока непонятно, как схожий сдвиг может воздействовать на внешнеполитический курс Рф. Кремль выступает за многополярную расстановку сил в мире еще с провозглашения доктрины Примакова в середине 1990-х годов. Разумно представить, что под воздействием таковых конфигураций Москва, может быть, начнет вести себя наиболее сдержано, так как не станет созидать в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) основное препятствие на пути к тому миропорядку, который ее устраивает, и признанию Рф влиятельной державой. Но в то же время Москва может расценить движение в сторону многополярного мира как удар по русским позициям, так как ей придется считаться с иными большими игроками, а свой ее вес в относительных показателях уменьшится. Таковой психический удар по российскому эго может придать Кремлю смелости, и он начнет действовать наиболее решительно, чтоб самоутвердиться.

Мир вооруженный

Распространение новейших смертоносных ядерных и неядерных военных технологий, владеющих дестабилизирующим потенциалом, а также их доступность большему количеству муниципальных и негосударственных субъектов могут значительно пошатнуть мировой режим ядерного нераспространения. Хотя США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Рф не постоянно удавалось условиться о подходах и ценностях, обе страны заинтересованы в предотвращении предстоящего распространения ядерного орудия, и в борьбе против ядерной опасности Ирана и Северной Кореи они выступили единым фронтом. В последующем десятилетии, может быть, хотя и маловероятно, ядерное орудие попробуют заполучить еще ряд государств — Турция, Саудовская Аравия, Египет и, быть может, Южная Корея и Япония. Тем временем Северная Корея продолжит увеличивать собственный ядерный арсенал, а Иран может возобновить пробы воплотить программку ядерного вооружения, если не получится возвратить в какой-нибудь форме ядерную сделку (СВПД, Кооперативный всеобъятный план действий).

Новые технологии, к примеру синтетическая биология, могут открыть дорогу совсем новенькому типу угроз: созданию небезопасных патогенов, в том числе негосударственными субъектами. В таком случае могут показаться доп способности и предпосылки для российско-американского сотрудничества в сфере контроля за распространением ядерного орудия и остальных небезопасных технологий.

Мир, в котором больше конфликтов

Ожидается, что межгосударственные и внутригосударственные конфликты в Евразии и вокруг нее, в том числе в примыкающих либо сопредельных с Россией регионах, будут происходить почаще и станут лучше. Для Москвы принципиально сохранить свое воздействие и стабильность (другими словами, в ее осознании, исключить западное воздействие) на приграничных территориях, которые она считает собственной сферой привилегированных интересов. Войны с Грузией и Украиной, а также вмешательство в ряд региональных конфликтов на постсоветском пространстве были вызваны рвением Кремля утвердить свое воздействие на этих территориях. Но в большинстве конфликтов в сопредельных с Россией государствах, если не во всех из их, главные интересы США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) затронуты не будут, и открытое военное противоборство Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в итоге таковых конфликтов маловероятно. Наиболее того, опыт, обретенный в тесноватом воздушном пространстве над Сирией, когда две армии действовали параллельно и удачно избегали больших конфликтов, свидетельствует, что у Вашингтона и Москвы есть и желание, и средства для урегулирования даже сложнейших ситуаций.

Мир стратегической непостоянности

США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Наша родина разрабатывают новейшие, все наиболее совершенные и смертоносные виды орудия, почти все из которых не подпадают под имеющиеся договоренности контроля над вооружениями, да и совершенно под какие-либо правила либо ограничения. Посреди таковых систем — гиперзвуковые ракеты с управляемым боевым блоком и крылатые ракеты (как с ядерными, так и с неядерными боеголовками), кибероружие, вооружения для неядерного резвого удара, противоспутниковое орудие, противоракетные комплексы галлактического базирования и автономные системы.

Интеграция этих мощностей в южноамериканский и русский арсеналы и стратегические планы поставит под колебание актуальность российско-американского режима контроля над вооружениями, который еще пока остается в силе, и повысит возможность как кризиса, так и непостоянности гонки вооружений. Не считая того возрастет риск начала войны из-за случайности либо просчета, а угроза ответного удара станет наименее надежной защитой. А именно, очень возможно, что продвинутые системы ПРО и гиперзвуковое орудие с неядерными боеголовками существенно воздействую на систему стратегической стабильности. И США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), и Наша родина заинтересованы в контроле над динамикой развития этих областей, и этот общий энтузиазм может стать основой для сотрудничества по выработке новейших правил и ограничений для поддержания стратегической стабильности.

Мир, перевоплощенный технологиями

К 2030 году мир шагнет далековато вперед в сфере технологий. Быстрее всего, технологические инновации, в индивидуальности связанные с искусственным умом (ИИ), сетями 5G и возобновляемыми энергоносителями, окажут существенное воздействие не лишь на экономику Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и стратегическое равновесие меж ними, но и на мировую экономику и нрав интернациональной системы. Подобные технологии — и, что не наименее принципиально, возможность устанавливать эталоны, по которым они развиваются и монетизируются, — уже определяют вес муниципальных и негосударственных субъектов, а также новейших фаворитов и проигравших.

Отметим, что прогнозирование масштаба и охвата технического прогресса — в том числе разработок мед оборудования, способов исцеления, медикаментов, а также устройств для наблюдения и мониторинга, направленных на сдерживание и угнетение пандемий, — выходит далековато за рамки содержания данной статьи. Но уже разумеется, что технический прогресс может почти все поменять как для Рф, так и для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), а вопросцы его вероятного воздействия на расстановку сил в мире и экономики отдельных государств следует включить в повестку двухсторонних дискуссий.

Линии движения наружной политики Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)

В наиблежайшее десятилетие скопленные обеими сторонами претензии, глубочайшие различия на уровне интересов, ценностей и концепций миропорядка, а также внутриполитические условия чуть ли не вполне исключат всякую возможность устойчивого партнерства, перезагрузки либо хотя бы существенного укрепления связей. Другими словами, меж странами сохранится стратегическая конкурентность. Как длительно страны останутся быстрее противниками и как российско-американские дела будут развиваться последующие 10 лет, будет зависеть в основном от глобальных геополитических трендов и внутриполитических причин, которые отразятся на внешнеполитических ценностях обеих государств.

Соединенные Штаты Америки

Каким бы ни был финал президентских выборов 2020 года, Наша родина остается противоречивой темой для американской внутренней политики по последней мере еще на пару лет — и даже подольше, если Москва продолжит вмешиваться в выборы в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке). Если в 2020 году Трамп будет переизбран и решит в однобоком порядке встать на путь улучшения российско-американских отношений, он наверное столкнется с активным противодействием Конгресса в тот момент, когда попробует восстановить связи с Россией, а уж тем наиболее отменить даже часть санкций, введенных опосля 2014 года — в особенности в отсутствие подвижек в урегулировании конфликта на востоке Украины.

В руководстве США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) продлятся споры о том, какой обязана быть политика страны в отношении Рф, так что у президента будет незначительно шансов занять примирительную позицию, хотя возможность поверхностных, по большей части символических конфигураций в отношениях остается. Вашингтон как и раньше будет озабочен смягчением внутриполитических противоречий, восстановлением экономики опосля пандемии коронавируса, сдерживанием Китая и сокращением собственного диспропорционально масштабного военного вмешательства на Ближнем Востоке и в Юго-Западной Азии в крайние десятилетия.

Если Трампа переизберут, он будет и далее третировать многосторонним подходом и отношениями с союзниками и отдавать предпочтение двухсторонней ситуативной дипломатии в духе односторонней и националистической повестки «Америка главнее всего». Если же выберут бывшего вице-президента Джо Байдена, возможно, что, невзирая на декларируемое им рвение вернуть мировой либеральный порядок, амбиции США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и их предложения по решению назревших интернациональных заморочек будут ограничены внутренними и наружными обстоятельствами.

Не считая того, администрации Байдена будет нужно время, чтоб нейтрализовать урон, нанесенный авторитету и репутации США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) его предшественником. Вашингтон как и раньше будет пробовать условиться на государственном уровне о больших вложениях в масштабные мероприятия наружной политики. Как демонстрируют соцопросы, большая часть янки утомились от внешнеполитических обязанностей и желают, чтоб их фавориты больше внимания уделяли внутренним дилеммам, из-за которых существенно понижается состояние жизни почти всех людей (John Halpin, Brian Katulis, Peter Juul, Karl Agne, Jim Gerstein, and Nisha Jain. America Adrift: How the U.S. Foreign Policy Debate Misses What Voters Really Want. — Center for American Progress. — May 5, 2019). Разумеется, что когда в хоть какой момент может появиться угроза новейшей пандемии и необходимость решать сопутствующие ей экономические, политические и социальные препядствия, это требование янки смотрится справедливо.

Таковым образом, в наиблежайшие годы США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), возможно, будут играться наименее активную и значимую роль в общемировых делах, и то, как они будут вовлечены в их, будет частично зависеть от личности президента. Однополярный период завершился. Связи Америки с союзниками ослабели, и сама система интернациональных отношений трансформируется в еще наиболее непростой, неопределенный и беспорядочный миропорядок, который подразумевает изменение расстановки сил глобальных и региональных игроков.

Сложившаяся в годы прохладной войны и опосля ее окончания теория руководящей роли, исключительного положения и незаменимости США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) еще не до конца адаптировалась к новеньким реалиям. Споры вокруг российско-американских отношений, по-видимому, не стихнут: Вашингтон и впредь будет созидать в поведении Москвы, защищающей то, что она считает сферой собственных легитимных интересов, свидетельство враждебности Рф — во-1-х, к миропорядку, который основан на правилах и охраняется США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке); во-2-х, к решениям глобальных заморочек, которые дает Вашингтон; и в-3-х — к американской приверженности идеям муниципального суверенитета, независимости и соблюдения норм демократии.

Наша родина

С значительной толикой убежденности можно представить, что в наиблежайшее десятилетие, а может быть, и подольше, Наша родина сохранит текущий курс — как внутриполитический, так и внешнеполитический — независимо от того, остается ли Владимир Путин президентом. Таковой прогноз основан на стойкости неких основ русской внутренней и наружной политики. Они переживут и Путина, и режим его последователя, кем бы он ни был. К таковым основам относятся склонность к авторитарным мерам и централизации, рвение поддерживать статус величавой державы, расширять свое присутствие и воздействие в мире, ослаблять трансатлантические связи и Европу, доминировать на постсоветском пространстве, ставить под колебание западные нормы демократии и верховенства права, наращивать полярность мира, поддерживать партнерство с Китаем и отрешаться от интеграции с системами сохранности и экономики, в которых ведомую роль играют западные страны.

Вашингтону следует учитывать это событие и сконцентрироваться на:

(Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)

Причины вероятного конфигурации линии движения

Быстрее всего, российско-американские дела останутся на нынешнем уровне еще почти все годы, но есть и остальные варианты. Линию движения русской наружной политики могут значительно поменять четыре действия.

Существует маленькая возможность, что резкий экономический спад либо масштабная волна публичных протестов ослабят внутриполитический и внешнеполитический курс Рф, как это случилось в 1990-е годы. В этом случае главный неувязкой для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Запада окажется слабость Рф: ее способности поддерживать внутренний порядок в критериях политических, соц и экономических проблем и реализация амбиций величавой державы будут значительно ограничены. Наша родина в таковых обстоятельствах может пойти на примирение с Западом, чтоб сделать наиболее подходящую внешнюю среду, а также укрепить торговые, технологические и вкладывательные связи.

Иным триггером может стать попытка последующего русского фаворита провести масштабные реформы наподобие горбачевской перестройки и ельцинских экономической и политической реформ. Таковой поворот отодвинет глобальные амбиции Кремля на 2-ой план, а может быть, и ослабит его внутриполитическую хватку, что ввергнет Россию в вереницу потрясений. В итоге Наша родина не непременно проникнется расположением к США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), но буквально станет уделять больше внимания внутренним дилеммам, чем внешнеполитическим свершениям. Вообщем, не стоит забывать, что внутренняя непостоянность Рф 1990-х годов стукнула по интересам США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в области сохранности. Так что и будущие русские реформы могут иметь таковой же эффект.

Третьим триггером может стать приход на смену Путину наиболее импульсивного либо наименее опытнейшего фаворита — это сделает российско-американские дела наименее устойчивыми и взрывоопасными. Навряд ли уход Путина с политической сцены приведет к усилению плюрализма в Рф и наиболее дружелюбной наружной политике в отношении Запада. Невзирая на то что на Западе Путина считают авторитарным и настойчивым фаворитом, его двадцатилетнее управление государством и роль в общемировой повестке проявили, что он в целом расчетливый и опытнейший политик. О этом свидетельствует, к примеру, его решение не употреблять русские войска для помощи Сирии в защите от турецких атак. Кем бы ни был его преемник, он полностью может унаследовать отрицательные черты Путина, но они уже не будут уравновешены его опытом. При всем этом внутренние экономические трудности, даже обостренные пандемией коронавируса и низкими ценами на нефть, могут и не сказаться на внешнеполитических амбициях Рф. Конкретно так вышло опосля резкого падения цен на нефть в 2014 году: русская экономика понесла большенный урон, но глобальные амбиции Кремля не пострадали.

И в конце концов, крайним триггером может оказаться противоборство Рф нарастающему могуществу Китая, в особенности его посягательствам на местности, которые Наша родина считает собственной сферой привилегированных интересов. Если Китай сохранит текущую внешнеполитическую линию движения, Москва в конечном итоге окажется перед выбором: попробовать взнуздать амбиции Китая либо возлагать на его добрую волю. И хотя на данный момент это кажется маловероятным, но дела Китая и Рф могут усугубиться, когда Москва начнет относиться с огромным подозрением к геополитическим намерениям Пекина. Такое развитие событий сделалось бы для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Рф, пожалуй, наилучшим поводом отринуть враждебность и соединить усилия в интересах сдерживания китайской экспансии.

Принципиально осознавать, что русская наружная политика складывается с учетом как внутренних, так и наружных причин. Важную роль в ее формировании играют деяния США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) — и настоящие, и предполагаемые. Так, весьма почти все может зависеть от того, как будут представлять для себя в будущих администрациях президента США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) глобальную роль и обязанности Америки в наиблежайшие 10 лет и как планируют употреблять ее могущество. Потому один из главных вопросцев — сумеет ли Вашингтон совладать со своим желанием вмешиваться в ситуации, которые затрагивают принципиальные русские интересы (и будет ли он готов признавать их такими), но при всем этом не имеют огромного значения для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке). К примеру, политическое управление США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) может не сдержаться и высказаться в поддержку народных движений либо цветных революций в Рф либо у ее ближайших соседей. Вашингтон, возможно, будет принимать интересы Рф в этих государствах за нелегальные проявления ее неоимпериалистических амбиций, но по сути его способность воздействовать на политику Москвы очень ограничена.

Если Вашингтон будет наиболее трезво глядеть на вещи и признает тревогу русского управления, которое опасается за устойчивость собственных политических позиций, увидит в действиях и реакциях Москвы защиту ее интересов, начнет употреблять наименее амбициозную риторику и будет готов к наиболее открытому диалогу с Россией — а ничего из перечисленного не наблюдалось во время украинского кризиса 2013-2014 годов, — то соблюдение этих критерий может сделать лучше ситуацию для всех заинтересованных сторон. Не в последнюю очередь — побудить Россию смягчить свою позицию по отношению к США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и их главным интересам.

Можно испытать срезать и иной острый угол: разумеется, что, невзирая на официальный курс, расширение Организации Североатлантического контракта (НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок)) на восток достигнуло предела и в обозримом будущем для Украины и Грузии двери в союз в реальности закрыты. Фактическое признание такового положения вещей — без официального отзыва политики открытых дверей, предложенной в 2008-м, но со понижением ее значимости в заявлениях альянса — могло бы стать залогом наиболее размеренной с точки зрения сохранности Европы.

Это не исключает помощи Украине и Грузии в сфере сохранности ни со стороны США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), ни со стороны альянса. Как отметил один эксперт, «смягчив заявления Америки о своей исключительности и уменьшив роль правил в регулировании интернационального поведения, [этот курс] способствовал бы зарождению согласия меж величавыми державами и сосуществованию разных систем ценностей как пути к созданию порядка и достижению мира» (Thomas Graham. U.S.-Russian Relations in a New Era. — National Interest. — January 6, 2019). Если Вашингтон пойдет в этом направлении, считает русская сторона, то и Наша родина может занять наиболее дружелюбную позицию.

Возникновение значительной толики скепсиса в оценке такового развития событий безизбежно, но все равно стоит пристально смотреть за позициями будущих русских фаворитов. И хотя возобновление содержательного диалога меж Россией и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) — не панацея, и были случаи, когда он вправду не шел никому из участников на пользу, размеренный стратегический диалог на высшем уровне как минимум показал бы Москве, что Вашингтон серьезно принимает ее интересы, и начал бы растапливать лед обоюдного недоверия. Истинное примирение потребовало бы от обеих государств большего почтения к интересам и эмоциям друг дружку. Вроде бы то ни было — в большинстве возможных сценариев наиблежайшего грядущего США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Наша родина, быстрее всего, останутся противниками, даже если у их будет меньше ресурсов либо решимости для масштабных внешнеполитических инициатив. И все таки — подходящими в итоге окажутся происшествия либо нет — какие цели будут преследовать США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в отношениях с Россией в 2030 году?

Цели и ценности США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)

Возобновить продуктивный стратегический диалог Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) будет тяжело. Чтоб переговоры стали действенными и начался небыстрый процесс по восстановлению обоюдного доверия, двум государствам будет нужно выработать схему сотрудничества в сферах общих либо совместимых интересов и общих угроз, а также схему урегулирования разногласий. Это масштабная и многосоставная задачка, которая осложняется с обеих сторон грузом прошедшего, — потому для ее решения больше подходят определенные прагматические деяния, а не большие принципиальные проекты. Если дозволят дела и происшествия, приоритетными для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) должны быть последующие цели: не допустить конфликта с Россией в Евро-Атлантическом регионе и уменьшить риск появления спонтанного конфликта и его эскалации; модернизировать систему стратегической стабильности, которая размывается эрозией контроля над вооружениями и разработкой новейших военных технологий; сотрудничать в вопросцах недопущения возникновения ядерного орудия у остальных государств; поддерживать мир и стабильность на Ближнем Востоке, в особенности в Персидском заливе; не допустить гегемонии Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе; регулировать конкурентнсть Рф и Америки в киберпространстве.

Не допустить конфликта Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)

Не допустить конфликта, в индивидуальности ядерного — абсолютный ценность США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в двухсторонних отношениях с Россией. Полностью может быть, что риск спонтанного начала войны меж странами из-за случайности либо просчета и непонимания — к примеру, военный ответ на неверное предупреждение о нападении — еще выше, чем возможность спланированной атаки (Ernest J. Moniz and Sam Nunn. The Return of Doomsday: The New Nuclear Arms Race-and How Washington and Moscow Can Stop It. — Foreign Affairs. September/October, 2019). Самые небезопасные районы — Прибалтика и Темное море, где члены альянса более уязвимы для неожиданного нападения, а силы НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) и Рф действуют в конкретной близости друг от друга. К концу последующего десятилетия, если не ранее, и союз, и Наша родина должны по обоюдному согласию занять сдерживающие и оборонительные позиции в обоих регионах, чтоб исключить возможность столкновения либо очень ее уменьшить.

Для улучшения двухсторонних отношений нужно восстановление определенной степени доверия, как бы утопично это ни звучало. Один из методов — возобновление на высшем уровне сурового стратегического диалога, который в первую очередь должен быть нацелен на создание системы обоюдной сохранности в Евро-Атлантическом регионе (Des Browne, Wolfgang Ischinger, Igor Ivanov, and Sam Nunn. Building Mutual Security in the Euro-Atlantic Region, Co-Chairs Summary. — Nuclear Threat Initiative. — 2013). Сторонам следует обсудить последующие вопросцы.

Как Наша родина озабочена риском эскалации и спонтанного конфликта на европейском театре военных действий? Если Москва боится последствий возникновения новейших вооружений и технологий, какие меры, с ее точки зрения, можно принять, чтоб решить делему недлинного времени предупреждения, доступного командным инстанциям для деэскалации кризиса до того, как он перерастет в вооруженный конфликт (наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающий в процессе социального взаимодействия)? Как, по воззрению Москвы, может начаться кризис меж НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) и Россией и каковы сценарии его вероятной эскалации? Как военные, разведывательные и остальные инновации влияют на представления Рф о кризисных ситуациях?

Следует ли США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Рф, кроме твердого соблюдения собственных обязанностей по соглашениям Организации по сохранности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), разглядеть наиболее активные меры обеспечения прозрачности передвижения войск и извещений о учениях, ограничения масштаба, нрава и места проведения военных учений, а также установку границ развертывания вооруженных сил и вооружений, которые могут нанести удар вглубь местности НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) и Рф? Следует ли странам разглядеть идею переговоров о новейших мерах контроля над вооружениями в Европе, которые ограничивали бы развертывание дестабилизирующих систем неядерного орудия?

Как можно усовершенствовать имеющиеся каналы связи для урегулирования кризиса, чтоб понизить риск столкновения? Например, следует ли сторонам сделать новейшие военно-гражданские каналы для связи друг с другом и, может быть, начать их употреблять в оперативном режиме, чтоб выработать и обкатать процедуры урегулирования кризиса?

Поддержать систему стратегической стабильности

Стратегическая стабильность, которая в данном случае определяется как состояние, когда ни у США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), ни у Рф нет повода нанести ядерный удар первыми, — неотъемлемая часть ядерных отношений Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) уже наиболее шестидесяти лет. Из-за потенциально массивного ответного удара любая из государств ощущает себя уязвимой перед иной, и это событие не изменяется, невзирая на все перестановки в расположении стратегических сил и новаторства военных технологий. И США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), и Наша родина заинтересованы в том, чтоб поддерживать систему стратегической стабильности и устранять любые поводы к применению ядерного орудия, но созодать это будет все сложнее, так как возникают такие системы вооружения и технологии, которые способны дестабилизировать ядерные дела 2-ух государств.

В наиблежайшей и среднесрочной перспективе риск спланированного крупномасштабного ядерного удара очень мал. При всем этом в наиболее отдаленном будущем отсутствие двухстороннего стратегического контроля над вооружениями, отсутствие продленного Контракта меж РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина) и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) о мерах по предстоящему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-III) и пополнение неядерных и ядерных арсеналов обеих государств новенькими потенциально дестабилизирующими технологиями могут иметь долгие нехорошие последствия для стратегической стабильности. Что еще опаснее, может возрости риск неядерного конфликта меж 2-мя странами из-за случайности либо ошибки, а таковой конфликт (наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающий в процессе социального взаимодействия), в свою очередь, может вырасти в ядерный.

По всей видимости, к 2030 году, если не ранее, США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Наша родина будут готовы к разработке новейшего режима перестройки и адаптации архитектуры российско-американского контроля над вооружениями. Схожая структура посодействовала бы поддерживать стратегическую стабильность, так как обе страны стремятся включить в свои военные стратегии и доктрины кибероружие, стратегическое неядерное орудие, гиперзвуковые ракеты, перехватчики ПРО галлактического базирования, противоспутниковое орудие и системы ИИ. Разработка таковой структуры обязана стать главный целью возобновленного российско-американского диалога на высшем уровне по вопросцам стратегической стабильности и понижения риска ядерного конфликта. Чтоб диалог вышел содержательным, нужно включить в него обсуждение последующих вопросцев.

Как Наша родина и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) определяют короткосрочные и длительные опасности и требования стратегической стабильности? Какие потенциальные опасности стратегической стабильности Москва и Вашингтон считают более суровыми и как они подразумевают с ними биться? К примеру, боится ли до этого времени Москва, что развертывание американской стратегической системы ПРО лишит ее способности нанести ответный удар в случае первого удара США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)? Как обе стороны обеспокоены рисками ядерной эскалации, спровоцированной случайностью либо ошибкой военных? Веруют ли они, что можно поддерживать стратегическую стабильность без учета неядерных сил и противоракетной обороны?

Чем обернется отсутствие Контракта о ликвидации ракет средней и наименьшей дальности (ДРСМД) для системы стратегической стабильности? Заместо того чтоб устраивать неограниченную гонку ядерных ракет средней и наименьшей дальности, не лучше ли будет из суждений взаимно гарантированной сохранности в двухстороннем порядке запретить развертывание нелегальных ДРСМД ракет в Европе и условиться о прозрачных мерах контроля над исполнением этих обязанностей? Не стоит по наименьшей мере ограничить, а то и совсем запретить этот вид вооружений в будущем соглашении?

Независимо от результатов переговоров по продлению СНВ-III, следует ли США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Рф попробовать заключить последующий аналогичный контракт либо, быстрее, принять ряд договоренностей, мер увеличения доверия и запустить механизмы для регулирования стратегических ядерных сил и остальных систем, как ядерных, так и неядерных? Посреди крайних — стратегические неядерные системы вооружения, нестратегические ядерные боеголовки, ядерные средства средней дальности, гиперзвуковые ракетопланы и крылатые ракеты, системы ПРО, кибероружие и орудие галлактического базирования.

Когда и каким образом Вашингтону и Москве следует разглядеть вербование остальных ядерных держав к процессу контроля над вооружениями? Как масштабными, с точки зрения США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Рф, должны быть определенные практические поэтапные меры по укреплению системы стратегической стабильности и сдерживанию, которые будут находиться за рамками формальных соглашений по контролю над вооружениями и будут выработаны средством, к примеру, однобоких либо взаимных конфигураций в ядерной стратегии, увеличения прозрачности (к примеру, методом роста обмена информацией), обсуждения норм и правил предупреждения столкновений и соответственных мер по увеличению доверия?

Поддержат ли США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Наша родина конфигурации в ядерной политике и стратегии, которые будут в большей степени нацелены на принцип, провозглашенный Рональдом Рейганом и Мишей Горбачевым в 1985 году: «Ядерная война недопустима, в ней не быть может фаворитов»?

Следует ли и Вашингтону, и Москве отрешиться от таковых стратегий, как пуск по предупреждению и запуск под ударом, ввиду их необязательности и возможной угрозы — ведь стратегическая стабильность опирается на принцип взаимно гарантированного поражения и потенциал ответного удара?

Как и какими нормами США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Наша родина могли бы регламентировать внедрение кибероружия, ИИ и остальных новейших технологий для удара по стратегическим системам далекого обнаружения и оперативного управления? Можно ли проконтролировать выполнение таковых норм и договоренностей, а если это не получится выполнить в полной мере — сумеют ли эти нормы хотя бы прирастить степень доверия государств друг к другу?

Следует ли Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) разглядеть запрет на развертывание перехватчиков галлактического базирования либо лазерного орудия для ПРО и противоспутникового орудия? Следует ли ввести правила движения для спутников и остальных галлактических объектов? Если такие системы вооружения нереально запретить либо ограничить, какие договоренности по оборонным программкам следует принять для регламентации военной деятельности в мироздании?

Предотвращение распространения орудия массового поражения

До краха отношений в 2014 году и выхода США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) из СВПД у США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Рф была общая повестка в области нераспространения. Обе страны заинтересованы в том, чтоб число ядерных держав в мире не увеличивалось, а орудие массового поражения не попало в руки террористов. Наиболее того, фактически не существует таковых заморочек нераспространения, которые можно решить без российско-американского сотрудничества либо неразговорчивого согласия Рф (Robert Einhorn. Prospects for U.S.-Russian Nonproliferation Cooperation. — Brookings Institution. — February 25, 2016).

Региональные вызовы. В наиблежайшее 10 лет Северная Корея будет становиться все наиболее суровой ядерной опасностью для региона и, может быть, США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке). Иран может возвратиться к реализации программки ядерного орудия, если ему получится сбросить все ограничения, наложенные СВПД, и не покажется другого соглашения. Наша родина сыграла положительную роль в ядерных переговорах с обеими странами, в индивидуальности с Ираном: там ее роль была решающей и, возможно, остается важной, если США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) решат возвратиться в СВПД либо заключить новое соглашение. И США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), и Наша родина заинтересованы в денуклеаризации Северной Кореи, так что тут тоже есть потенциал для сотрудничества, если начнутся суровые переговоры. Также обе страны заинтересованы в том, чтоб технологии, которые помогают увеличивать ядерный потенциал КНДР (Корейская Народно-Демократическая Республика — Корейская Народно-Демократическая Республика) и Ирану, не попадали в эти страны. Но Наша родина контролирует экспорт чувствительного оборудования и технологий с переменным фуррором.

Сотрудничество с третьими странами в области мирного использования атомной энергии. На данный момент на разных стадиях разработки и эксплуатации атомных реакторов в мирных целях находятся Саудовская Аравия, Египет, Объединенные Арабские Эмираты и Турция. У остальных государств тоже покажется мотивация для развития атомной энергетики. Москва уже ведет ряд программ интернационального сотрудничества в сфере атомной энергетики, потому для нее животрепещущ вопросец о принятии наиболее серьезных эталонов предоставления третьим странам средств для того, чтоб они могли проводить у себя полный ядерный топливный цикл, включающий обогащение и регенерацию горючего. Возобновленный диалог должен обхватывать консультации по условиям поставок для атомной энергетики, а также по увеличению сохранности атомных реакторов и поиску решений препядствия ядерных отходов.

США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), Франция и остальные страны прекращают экспорт ядерных материалов и технологий в мирных целях, и доминировать на этом рынке будет Наша родина (и Китай). Пока непонятно, возьмет ли на себя Москва обязательства по соблюдению и укреплению имеющихся норм, но возникновение новейших стран с ядерным орудием не в ее интересах.

Укрепление региональной сохранности

Исторически поддержание стабильности и порядка в многополярном мире зависело от баланса сил по наименьшей мере в 3-х геополитически важных регионах: в Европе, странах Персидского залива и Северо-Восточной Азии. В наиблежайшие 10 лет Европа, быстрее всего, будет идти по пути разобщения одного и могущественного евро блока, а Москва будет пробовать извлечь выгоду из его внутренних разногласий. В таковых обстоятельствах США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) придется придти на выручку Европе, а помощь расколотой Европе в преодолении противоречий и сохранении внутренней расстановки сил фактически не оставляет места для российско-американского сотрудничества. И все таки стоит обсудить с русскими представителями, каким они представляют для себя конец долгого периода стабильности в Европе, — а также их теорию грядущего данной для нас местности.

Что касается Восточной Азии, то тут Вашингтон следит укрепление российско-китайского партнерства. Сближению Рф и Китая содействовал ряд внешнеполитических действий США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), в том числе военное вмешательство в Косове, Ираке и Ливии, которое обе страны расценили как смену режима, продвижение демократии и поддержку цветных революций. На данный момент Наша родина помогает расти могуществу Китая поставками передовых вооружений и военных технологий, а также дипломатичной поддержкой позиции Китая по Северной Корее и Южно-Китайскому морю. Подписавшись под асимметричным партнерством с Пекином, Москва приспосабливается к непрерывному усилению китайского воздействия в Азии. Высока возможность, что со временем зависимость Рф от китайских технологий и инвестиций будет лишь расти. Вашингтону как минимум следует избегать мер, которые подтолкнут Россию и Китай к еще наиболее тесноватому сотрудничеству в областях, которые входят в сферу и американских интересов. Не считая того, есть области потенциального трехстороннего сотрудничества США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), Рф и Китая: содействие денуклеаризации Северной Кореи и расширение деятельности 5 неизменных членов Совета Сохранности ООН для укрепления Контракта о нераспространении ядерного орудия.

На Ближнем Востоке российско-американское сотрудничество может быть в Персидском заливе — обе страны стремятся не допустить, чтоб ядерное орудие попало в руки Ирана и Саудовской Аравии, и достигнуть равновесия меж 2-мя государствами, чтоб нейтрализовать их деструктивную и дестабилизирующую борьбу за региональное первенство. Вашингтону и Москве следует слиться для реализации длительной концепции, к которой Наша родина уже проявила энтузиазм, учредив Русско-арабский форум сотрудничества: создание новейшего форума по вопросцам сохранности в Персидском заливе, который собрал бы для обсуждения межнациональных вопросцев всех главных региональных игроков, включая Иран, и посторонние державы. В повестку такового форума могли бы войти: морская сохранность, нелегальная торговля орудием, а также иными управляемыми продуктами, незаконная миграция, восстановление окружающей среды, водопользование, борьба с последствиями стихийных бедствий, меры по понижению рисков, урегулирование конфликтов и разрешение споров, а также меры по увеличению доверия в области военного мореходства.

Соревнование в киберпространстве

Впереди у Рф и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) много лет ничем не сдерживаемого соревнования в киберсфере. Обычно, гонки вооружения ничем неплохим не завершаются, и обе страны, возможно, будут быстро увеличивать свои арсеналы кибероружия. США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), быстрее всего, окажутся наиболее уязвимыми, чем Наша родина, из-за наиболее высочайшей экономической и социальной зависимости от Веба. Условия для выработки норм поведения, контроля либо (что вероятнее) мер увеличения доверия, а также возникновения общих целей, к примеру в сфере обеспечения сохранности стратегических систем оперативного управления, возникнут нескоро. Сойти с пути, на который уже встали обе страны, будет тяжело, если лишь не случится катастрофа, которая принудит их резко поменять свои позиции. Обеим странам очень принципиально обучаться выстраивать взаимодействие в киберсфере в критериях конкуренции.

Расширение экономических и торговых отношений

Размер двухсторонней торговли меж США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Россией (на 2019 год порядка 28 млрд баксов) ничтожно мал по сопоставлению с объемом торговли меж США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Китаем (около 560 млрд баксов в том же 2019-м). Господствовавшее в 1990-х и начале 2000-х годов представление, что Наша родина и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) могли бы развить партнерство в области энергетики на базе русской нефти, потеряло актуальность, так как США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) стали наикрупнейшим в мире нефтедобытчиком, а Рф угрожает длительный спад энергетической отрасли. В сфере энергетики две страны — быстрее соперники, нежели союзники. Русская экономика как и раньше не диверсифицирована, невзирая на неоднократные обещания ее реформировать: на углеводороды приходится, в зависимости от способа подсчета, от 25 до 70 процентов ВВП (Валовой внутренний продукт — макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг, то есть предназначенных для непосредственного употребления, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства) страны16. Изменение атмосферного климата, развитие зеленоватых технологий и рост числа добытчиков нефти и газа не сулят светлого грядущего русской экономике. Спасти ее может лишь масштабная диверсификация, но, по воззрению большинства профессионалов, она не случится. В отсутствие диверсификации перспективы расширения российско-американских торговых и экономических отношений останутся туманными. Не считая того, структура экономики 2-ух государств не подразумевает взаимодополнения: страны соперничают в сфере экспорта нефти, газа, товаров сельского хозяйства и орудия. Если ситуация не поменяется, расширять российско-американскую торговлю, сотрудничество в экономических проектах в области технологий, энергетики и вселенной, а также наращивать прямые южноамериканские инвестиции в Рф будет очень тяжело.

Заключение

1-ые 20 5 лет опосля окончания прохладной войны российско-американские дела состояли из конкуренции и сотрудничества. В 2014 году баланс сместился в сторону конкуренции и, возможно, еще некое время остается в данной для нас точке. Тем не наименее глобальные тенденции способны в хоть какой момент поменяться, как и внутриполитическая ситуация в каждой из государств, и эти перемены могут приоткрыть двери для расширения сотрудничества. Получится ли употреблять эту возможность, будет зависеть от лидерских свойств, воли, взглядов и смелости глав обоих стран: им предстоит преодолеть стенку обоюдного недоверия и сопротивление собственных людей, политиков и парламента. Самое время задаться вопросцем, что США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Наша родина желают друг от друга в наиблежайшие 10 лет, к каким двухсторонним отношениям эти страны желали бы придти к 2030 году, и, если дозволят происшествия, как поднять дела до уровня, который в итоге был бы ценен для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке).

Благодарности

Эта публикация стала вероятной благодаря щедрой поддержке Carnegie Corporation of New York. Реальная работа отражает суждения и оценки членов рабочей группы, созванной Фондом Карнеги за Интернациональный Мир для обсуждения грядущего российско-американских отношений. Не все члены рабочей группы готовы подписаться под каждой изложенной в статье идеей и изготовленными в ней выводами. Полностью и вполне за содержание статьи отвечают лишь создатели.

О создателях

Юджин Румер — старший научный сотрудник и директор Русско-Евразийской программки Фонда Карнеги. До того как Румер присоединился к Фонду Карнеги, он служил офицером государственной разведки, специализирующимся на Рф и Евразии, в Государственном совете по разведке США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) (с 2010 по 2014 год), занимался исследовательскими работами в Государственном институте обороны, Международном институте стратегических исследовательских работ и компании RAND. Также работал в Муниципальном департаменте США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), преподавал в Джорджтаунском институте и Институте Джорджа Вашингтона.

Ричард Сокольский — приглашенный старший научный сотрудник Русско-Евразийской программки Фонда Карнеги. Работал в Муниципальном департаменте США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) при 6 различных администрациях. В годы службы в Госдепартаменте занимал должность директора отдела по контролю над вооружениями (с 1990 по 1997 год) и члена Отдела политического планирования при госсекретаре США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) (с 2005 по 2015 год). Также занимал пост старшего научного сотрудника в Фонде Карнеги, компании RAND и Государственном институте обороны.