Сейчас Ангела Меркель представляет в Брюсселе программку председательства Германии в ЕС. Возможно, одним из основных вызовов станет сотрудничество с восточноевропейскими членами Союза. По плечу ли Германии эта задачка?
Мануэль Саррацин (Manuel Sarrazin) — депутат бундестага от партии Зеленоватых и спикер фракции по восточноевропейской политике. Саррацин — член Комитета по зарубежным делам и Комитета по делам Евро Союза.
Cicero: Государь Саррацин, «Вместе. Создадим Европу опять мощной» — такой лозунг председательства Германии в ЕС. Как внушительно акцентирование общности в то время, когда восточные партнеры по ЕС очень критически глядят на Германию из-за «Северного потока — 2»?
Мануэль Саррацин: Проект «Северного потока — 2» плохо сказался на доверии к Германии, в первую очередь в связи с соблюдением европейских правил и подчеркиванием европейской сплоченности. В то же время у меня создалось воспоминание, что Центральная Европа весьма отлично встретила германо-французскую инициативу о разработке фонда поддержки экономик ЕС и о мерах по преодолению последствий кризиса, вызванного коронавирусом. С читаю, что в этом вопросце коронавирус содействовал появлению новейших союзов меж Востоком и Западом и что доверие к Германии в связи с необходимостью объединения перед лицом острого криз возросло по сопоставлению с докризисной ситуацией, которая была связана до этого всего с «Северным потоком — 2»
— Кроме преодоления кризиса с коронавирусом, в будущем бюджете ЕС есть и очередной принципиальный нюанс. Беря во внимание ситуацию в Польше и Венгрии, уже достаточно издавна раздаются требования увязать предоставления субсидий ЕС с соблюдением норм правового страны в этих странах. Как вы к этому относитесь?
— Весьма отлично, когда молвят, что есть связь меж соблюдением установок и ценностей Евро союза и механизмами распределения бюджета ЕС. Но эти механизмы должны быть устроены таковым образом, чтоб быть схожими для всех членов. И если один из членов ЕС считает, что с ним обошлись несправедливо, то у него непременно обязана быть возможность принять меры. Мне лично охото, чтоб нам удавалось через подобные механизмы уделять больше внимания таковым темам, как демократия и соблюдение норм правового страны. Но я не испытываю особенного оптимизма относительно того, что мы сможем настоять на принятии таковых устройств.
— Не стоит Берлину, в индивидуальности во время председательства в ЕС, оказать соответственное действие на таковых европейских аутсайдеров, как Польша и Венгрия?
— Повлиять на господ Орбана и Качинского из Германии и таковым образом побудить их к изменению курса в области демократии и соблюдения норм правового страны очень трудно. Тем не наименее принципиально верно обозначать эти трудности, давать осознать, что их лицезреют, и показывать, как к ним относятся. В то же время необходимо учитывать и то, что Венгрия и до этого всего Польша, в отношении которой идет разбирательство по статье 7, находятся в конфликте с ЕС, потому Европейская комиссия, Совет Европы и Европейский трибунал как университеты ЕС компетентны в этом конфликте меж Польшей и ЕС.
— И что все-таки в состоянии сделать Германия?
— Германия как член Союза может только поддержать эти университеты, но ей недозволено представлять дело так, как как будто идет речь лишь о обоестороннем вопросце. Как обязана смотреться система правосудия в Польше, вопросец не германского страны. Это вопросец европейских ценностей и сплоченности Евро союза. И в этом смысле Германия в нем заинтересована.
— Еще одна большая тема — сегодняшний скандал в компании Tönnies, который оголил бедственное положение восточноевропейских фабричных рабочих. Не стоит Германии употреблять свое председательство в ЕС, чтоб обсудить эту годами существующую делему на общеевропейском уровне?
— Лучше, чтоб условия труда людей, которые приезжают сюда на работу — все равно, на мясокомбинатах либо в земельном секторе, — интенсивно дискуссировались. Нужно достигнуть, чтоб эти люди больше не попадали в ситуации, когда их здоровье подвергается угрозы, а их человеческое достоинство унижается. Здесь есть что подправить и в германском законодательстве, и на межгосударственном уровне. Над сиим обязано поработать федеральное правительство.
— Во время западнобалканского саммита в начале мая ЕС брал на себя обязательство оказать финансовую помощь государствам Западных Балкан в размере нескольких млрд евро. Вступление этих стран в ЕС также воспринимает определенные формы. Но готовы ли такие страны, как Сербия, к этому в политическом отношении?
— ЕС должен увидеть, что и в Сербии, и в неких остальных государствах этого региона определенные умонастроения поменялись. Правительства хотя и продолжают в целом двигаться в направлении Евро союза, но вера в то, что они будут продвигать нужные для этого реформы, невелика.
КонтекстTNI: почему Зеленского ожидает провалThe National Interest08.07.2020Le Monde: президент Польши делает ставку на твердую линиюLe Monde08.07.2020Соблюдение норм правового страны, прав и свобод людей и уровень демократии в целом — все это в крайние годы быстрее уменьшилось.
— Как обстоят дела с парламентскими выборами в Сербии?
— Состоявшиеся в июне парламентские выборы в Сербии стали быстрее подтверждением ненадежности политической системы данной нам страны, а не проявлением жив плюралистской демократической культуры. Потому ЕС должен тут пересмотреть собственный курс, вступить в наиболее тесноватый прямой контакт с штатским обществом и местными инициативами, а не ограничиваться лишь контактами с правительствами и парламентами государств этого региона.
— Уже достаточно длительно дискуссируется сближение ЕС с Украиной, где в Донбассе не стихают военные деяния, а нужные реформы застопорились и при президенте Зеленском, пришедшем к власти в роли реформатора. Какие сигналы может отправить Киеву ЕС, и а именно Германия, чтоб придать убыстрение сиим реформам?
— Весьма принципиально, чтоб Германия в ходе переговоров в нормандском формате проводила совсем четкую линию и в определенном смысле поддержала Зеленского. Но в то же время она обязана обозначить границы, когда речь входит о грязной сделке в вопросце о выборах в так именуемых народных республиках. Таковая сделка не обеспечит проведение добросовестных, вольных выборов без присутствия русских военных. Тут вправду весьма принципиальна ясность, ведь это имеет решающее значения для доверия Украины к Германии.
— Какова ситуация с реформами на Украине?
— Германия очень заинтересована в реформах на Украине. У нас много способностей придать им убыстрение. Но мы должны также быть в состоянии верно прояснить президенту свою позицию, если, к примеру, такие настроенные на реформы силы, как генеральный прокурор либо председатель украинского государственного банка, отправляются в отставку. Это весьма тревожные сигналы, и здесь Германия обязана ясно отдать осознать Зеленскому, что она ожидает от него верности курсу реформ.
— Лучше ли вступление Украины в ЕС в длительной перспективе?
— И мое личное мировоззрение, и мировоззрение моей партии таковы, что нам нужна некоторая европейская перспектива для Украины. Это необходимо нам в качестве политически веского фактора, чтоб побудить украинских политиков к проведению нужных реформ. Я твердо убежден в том, что без перспективы вступления в ЕС политики на Украине в длительной перспективе утратят доверие. Но, с иной стороны, ясно и то, что это будет весьма длинный путь и что речь может идти о перспективе, отдаленной на десятилетия, а не о скором вступлении в ЕС.
— В том, что касается Рф, у Германии частично другие интересы, чем у остальных государств ЕС. Как вы представляете для себя дела Германии, Евро союза и Рф? Ведь не так давно вы агрессивно раскритиковали реакцию федерального правительства на убийство в Берлине.
— То, что правительство даже не вызвало русского посла для разъяснений и совершенно не приняло никаких мер, хотя федеральная прокуратура в обвинительном заключении заявила, что русское центральное правительство заказало убийство по политическим мотивам в центре Берлина, прямо рядом со зданием бундестага, я считают полным бесчинством. Это дает русской стороне осознать, что для нас совсем нормально, когда у нас убивают людей, попросивших защиты от политического преследования.
— Какое воздействие окажет на политику путинский референдум?
— Проведенный не так давно референдум о конституции, в итоге которого Путин стал нескончаемым президентом, указывает не силу, а слабость сделанной Путиным системы. А слабость системы приведет, с одной стороны, к тому, что Путин не пойдет на компромиссы в конфликте с Украиной, а, с иной стороны, репрессивный курс снутри страны и конфронтация с Западом в качестве основного средства мобилизации людей в Рф быстрее усилятся.
— Что это значит для отношений с ЕС?
— Это не путь к разрядке напряженности в отношениях Рф и ЕС. С моей точки зрения, конфронтационные силы в Рф очевидно активировались. Нам необходимо настроиться на это и недозволено допускать ошибку, думая, что без точной своей позиции можно достигнуть улучшения отношений с Россией. Не считая того, необходимо внимательно смотреть за тем, как развивается в Рф ситуация с правами человека и с штатским обществом. А эта ситуация драматична.