Станцию метро Mohrenstraße (заглавие переводится как «Улица мавров» — прим. перев.) в Берлине скоро должны переименовать в Glinkastraße («Улица Глинки») в честь композитора Миши Глинки, который, меж иным, был убежденным антисемитом.
Речь не о том, чтоб осуждать за это Глинку. Но глупо преподносить таблички с наименованиями улиц как знак нашей сегодняшней «прогрессивности».
Быть может, заглавие станции Mohrenstraße все-же остается прежним? Сенат Берлина пока повелел городскому департаменту транспорта воздержаться от лишне резких движений. Тот уже успел принять решение по переименованию станции и предложил другое заглавие: Glinkastraße. Но кто этот человек, чье имя, может быть, будет носить станция? Миша Иванович Глинка (1804-1857) — русский автор. Он был убежденным националистом. И антисемитом.
Глинка родился в Смоленской губернии, в дворянской семье. Как и почти все представители искусства XIX века, он восторгался народной культурой и государственным наследием. Он много путешествовал по Европе, был лично знаком с Винченцо Беллини (Vincenzo Bellini), Гаэтано Доницетти (Gaetano Donizetti), Феликсом Мендельсоном Бартольди (Felix Mendelssohn Bartholdy) и Гектором Берлиозом (Hector Berlioz) и восторгался их произведениями.
Но его истинной целью было создание уникальной российской музыки. В 1836 году Глинка написал партитуру первой российской оперы «Иван Сусанин». Основной герой — российский крестьянин, живший в начале XVII века. Героем он стал поэтому, что специально завел польских захватчиков в болото, чтоб спасти российского царя. За это он поплатился своей жизнью, но и поляки не смогли выкарабкаться из топи и погибли.
Опера и еврейский комплот
Опера Глинки преисполнена враждебности по отношению к Польше. Вначале создатель именовал ее «Жизнь за царя», чтоб вынудить верхние слои русского общества признать, что героем может стать и обычный крестьянин. Через все произведение красноватой нитью проходит мысль о сказочном «блаженстве» российского народа.
Но, как это часто бывало в XIX веке, от схожих мыслях практически рукою подать до антисемитизма. Иная опера Глинки под заглавием «Князь Холмский» посвящена военному походу российского князя Даниила Дмитриевича Холмского в 1472 году из Пскова на местность сегодняшней Эстонии против рыцарей Ливонского ордена. Поход закончился заключением мирного контракта, гарантировавшего русским негоциантам свободу торговли в Прибалтике.
КонтекстBild: «расистскую» станцию метро в Берлине переименуют в честь российского композитораИноСМИ06.07.2020Князю Холмскому в данной нам опере пришлой защищаться от еврейского комплота — «лжи иудаистов». Они типо стремились просочиться в российское дворянство и русскую церковь и убить их изнутри. В опере они пробовали ослабить русскую армию в борьбе с рыцарями.
Исторические личности и вредный дух тех пор
То, что антисемитизм, переполняющий эту оперу, не был единичным случаем либо некоторым художественным приемом, подтверждают и почти все личные выражения Глинки. Он не один раз выступал с нападками на остальных композиторов, к примеру, на Модеста Петровича Мусоргского, за то, что те типо были «очень германцами» либо «очень евреями». А пианиста и композитора Антона Рубинштейна он называл «нахальным жидом».
В русском руководстве, будь то в королевские, русские либо путинские времена, Глинку, погибшего в 1857 году в Берлине, постоянно считали общепризнанным композитором, оставившим опосля себя огромное наследство. Его неприкрытый российский национализм полностью подступал хоть какому правящему режиму, и при всем этом власти просто закрывали глаза на его антисемитизм.
В 1951 году, другими словами во времена Социалистической единой партии Германии (правящей партии в ГДР — прим. перев.) тогдашняя улица Канонирштрассе (Kanonierstraße, «Канонирская улица») была переименована в улицу Глинки — как дружеский жест в адресок «братского народа», чье роскошное посольство размещалось практически за углом.
Сейчас речь не идет о том, чтоб осуждать Глинку. Как и почти все писатели, философы и представители интеллигенции XIX века (Гёррес, Кляйст либо Арндт), он тоже был одержим мыслями национализма, направленными против почти всех народов, считавшихся «неприятелями». Но в то же время недозволено не признать, что выбор заглавий улиц, площадей, вокзалов либо спостроек в честь исторических личностей — дело сложное. Ведь большая часть из их не соответствуют сегодняшним аспектам оценки наград — и уже никогда не будут им соответствовать. Но, как бы то ни было, они были носителями духа (часто вредного) собственного времени.
А еще недозволено не увидеть, что они — в неплохом либо нехорошем смысле — не являются нашими современниками. Глупо на данный момент пробовать оформлять таблички с наименованиями улиц, мимо которых мы ходим любой денек, так, будто бы мы проходим мимо самих себя и своей «прогрессивности».
Берлинский департамент транспорта относительно запланированного переименования станции метро с гордостью заявил, что сделает это, поэтому что, «будучи открытым для всего мира предприятием, отторгает любые формы расизма и иной дискриминации». Вот лишь тупо выходит: человек, в честь которого станция, может быть, будет переименована, был убежденным антисемитом.