Опосля 5 лет отсутствия какого-нибудь прогресса в российско-украинских мирных переговорах становится естественным, что нам нужны новейшие подходы для того, чтоб положить конец войне на восточной границе Европы. Для этого нужно внести прагматичные конфигурации в имеющийся Минский процесс.
Прошлые предложения такового нрава были встречены сопротивлением, но последствия неспособности разглядеть другие варианты могут оказаться намного наиболее гибельными, нежели текущий военный тупик на востоке Украины. В собственных недавнешних общественных выступлениях Владимир Путин не один раз подчеркивал, что Наша родина остается глубоко ревизионистской державой. Если злость Кремля не закончится на Украине, она будет распространяться далее по Европе.
Движение в сторону восстановления мира просит добросовестной оценки целей и задач не лишь Украины и Рф, но также Европы и всего западного мира в целом.
Цели Украины остались постоянными. Эта страна желает достигнуть полного восстановления ее территориальной целостности и суверенитета, а это значит деоккупацию и неопасную реинтеграцию захваченных Россией частей Донецкой и Луганской областей, а также Крыма. Стоит выделить, что «неопасная реинтеграция» предполагает возвращение этих территорий под украинский контроль без того, чтоб создавать неприемлемые опасности либо стимулировать социальные волнения, которые могут дестабилизировать всю страну.
Нормандский формат остается главной платформой для ведения переговоров по вопросцу о урегулировании этого конфликта, и в нем учавствуют Украина, Наша родина, Франция и Германия. Минские соглашения 2014-2015 годов продолжают служить основой этих переговоров, тогда как Трехсторонняя контактная группа занимается в первую очередь вопросцами логистики практической реализации. Из всех этих частей вкупе и складывается Минский процесс.
Прошло уже наиболее 6 лет с того момента, когда 6 июня 2014 года был сотворен Нормандский формат, но перспектива деоккупации захваченных Россией территорий Украины кажется таковой же дальной. Почему прогресс оказался так недосягаемым?
Минские соглашения 2014-2015 годов были подписаны в то время, когда риск эскалации конфликта был наибольшим. Их подписывали практически под дулом автомата, так как переговоры проходили в тени русских танков и артиллерии. Те договоренности, которые были достигнуты тогда, дозволили избежать разрастания этого конфликта и, непременно, сохранили тыщи жизней. Тем не наименее, так же разумеется и то, что Минских соглашений в их сегодняшней форме недостаточно для того, чтоб положить конец войне.
КонтекстСтрана: для чего Наша родина повезла в Берлин дедлайн по автономии ДонбассаСтрана.ua04.07.2020Еспресо: Наша родина продолжает аннексию ДонбассаЕспресо26.06.2020Aktuality: есть ли у Киева план Б для Донбасса?Aktuality05.06.2020
В неких смыслах условия Минских соглашений больше не отражают беспристрастную действительность на местах на востоке Украины. Это более разумеется в связи с линией соприкосновения, которая была кропотливо зафиксирована в официальных Минских соглашениях. Линия фронта, определенная в начале 2015 года, с того времени устарела, так как опосля ее закрепления Наша родина оккупировала еще 1 тыщу 800 квадратных миль (4 тыщи 600 квадратных км) украинской земли. Разумеется, что подобные аномалии лишают весь Минский процесс его логики.
В течение прошлого года Украина предприняла значительные пробы возобновить практическую составляющую Минского процесса — от отвода войск от полосы соприкосновения сторон до переформатирования собственной делегации в Трехсторонней контактной группе. Невзирая на эти меры, настолько ожидаемый прорыв так и не материализовался. Заместо этого наши русские коллеги продолжают нарушать соглашение о прекращении огня, которое является основополагающим элементом всего Минского процесса.
Невзирая на все эти вызовы, Украина как и раньше выступает за продолжение работы в рамках Минского процесса. Это верный подход, по последней мере до того времени, пока остаются надежды на то, чтоб условиться о освобождении украинцев, которые в истинное время находятся в русских кутузках. Чтоб достигнуть какого-нибудь прогресса, нужен контакт, и мы это осознаем. Тем не наименее, необходимость пересмотреть структуру тоже явна.
К истинному моменту международные партнеры Украины издержали массу энергии на пробы вынудить Киев выполнить условия Минского соглашения в его сегодняшней форме. Таковой подход не учитывает то, как по-разному обратные стороны интерпретируют Минские соглашения. Английский аналитик Дункан Аллан (Duncan Allan), с которым я имел честь дискуссировать этот вопросец в английском Царском институте интернациональных отношений, верно и коротко определил эту проблему: Украина лицезреет в Минском процессе шанс вернуть собственный суверенитет, тогда как Наша родина лицезреет в нем возможность ограничить этот суверенитет.
Как должен смотреться другой подход? Существует ряд бардовых линий, которые нужно признать, чтоб иметь возможность двигаться далее. Например, Киев ясно отдал осознать, что нет никакого смысла дискуссировать «особенный статус» для захваченных Россией восточных областей, и он считает, что это условие было внесено в Минские соглашения под давлением. Вопреки утверждениям Рф отказ Украины предоставить этот статус восточным областям разъясняется не ужасом перед реакцией радикалов, а волей украинского народа.
Неспособность видоизменять Минский процесс в конечном итоге обернется эскалацией конфликта. В этом случае те масштабы заморочек, которые Украине в истинное время удается сдерживать на восточной границе Европы, возрастут в 10-ки раз и стремительно распространятся на 1 тыщу 300 км на запад, до самых границ Польши, Словакии, Венгрии и Румынии.
Скорее всего, Наша родина не остановится и на этом. Распространение непостоянности — это главный принцип доктрины гибридной войны Владимира Путина, и есть масса обстоятельств считать, что она включает в себя разжигание волнений в Европе. Не так давно русский президент поставил под колебание границы всех бывших русских республик, заявив, что почти все республики покинули состав СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии), оставив для себя «исторически российские земли». Эта слабо завуалированная угроза касается не лишь Украины, Белоруссии и Казахстана. Она применима к тому же к странам Прибалтики, которые на данный момент являются членами НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) и Евросоюза.
Путин сделал упор на собственном имперском восприятии прибалтийских государств в статье, которая была размещена в журнальчике The National Interest в июне 2020 года и которая дозволила российскому фавориту выложить его полностью неприемлемый взор на поведение Русского Союза во время 2-ой мировой войны. В собственной статье он именовал вторжение и аннексию прибалтийских стран «инкорпорацией Латвии, Литвы и Эстонии», добавив, что «их вступление в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) было реализовано на договорной базе, при согласии избранных властей». Подобные комменты разрешают узреть темную действительность ревизионистского миропонимания Путина, невзирая на те фантазии, которым предпочитают веровать почти все партнеры Украины.
Это ставит перед нами несколько принципиальных вопросцев. Как отлично Запад соображает, с каким конкретно вызовом он столкнулся? Понимает ли Запад, что распространение волнений и непостоянности в сторону самого сердца Европы является неотъемлемой частью стратегии Рф? Обязана ли Европа посодействовать в разработке рубежа, который будет пролегать от прибалтийских государств до Темного моря? Это не метафора и не преувеличение.
Опыта крайних лет обязано быть довольно для того, чтоб уверить западных фаворитов в том, что политика умиротворения — это неэффективный метод совладать с теми вызовами сохранности, которые исходят от путинской Рф. Неспособность отдать отпор Кремлю в Крыму в начале 2014 года вселило в Россию больше убежденности. Москва расширила свое военное присутствие во почти всех странах, от Сирии до Ливии, сразу увеличив масштабы собственных гибридных операций в Северной Америке, Евросоюзе и за их пределами.
Так как примеров злости Рф на интернациональной арене становится больше, Западу нужно решить, где необходимо провести черту. Перед Украиной таковая проблема не стоит: эта страна готова защищать любой дюйм собственных территорий, даже если придется созодать это в одиночку. Или западные фавориты посодействуют Украине отстоять ее земли, или в не далеком будущем они столкнутся с последствиями уже на собственных территориях.
В истинное время западный мир, кажется, не уверен в том, как лучше сдержать возрождающуюся и ревизионистскую Россию. Будучи государством, которая в сегодняшней конфронтации находится на передовой, Украина является более естественным центром для реализации стратегий сдерживания. В практическом плане это значит пересмотр Минского процесса и адаптацию рамок сегодняшнего диалога с учетом геополитических реалий. На данный момент не время слепо цепляться за имеющиеся договоренности. Напротив, творческие подходы нужны для обеспечения глобальной сохранности и предотвращения предстоящей дестабилизации Европы.
Кроме поддержки прагматического подхода к выполнению Минских соглашений западные фавориты должны также пересмотреть роль и функции интернациональных институтов сохранности, участвующих в украинском мирном процессе. Например, ОБСЕ никогда не развертывала миротворческие силы в огромных масштабах для нейтрализации конфликта. Сейчас, может быть, настало время совершить этот шаг. Мы на сто процентов понимаем серьезность вызова, но удачный финал будет иметь значение для всего материка. Для этого будет нужно реальный фаворит, и это может стать особенной задачей для Швеции, которая будет председательствовать в ОБСЕ в 2021 году.
Если обычная блок не работает, то нам, украинцам, стоит задуматься о разработке новейших коалиций и вербовании новейших союзников.
Поиски новейших моделей на разных интернациональных платформах должны сопровождаться расширением двухстороннего сотрудничества меж Украиной и всеми теми странами, которые участвуют в восстановлении мира в Европе и за ее пределами. Не так давно Украина перебежала на новейшую ступень в ее отношениях с НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок). Мы готовы подтвердить новейший статус Украины как Напарника с расширенными способностями в коллективной и двухсторонней моделях сохранности. К примеру, это может означать признание Украины главным союзником, не входящим в НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок).
Ухудшения в области интернациональной сохранности с 2014 года — это свидетельство неэффективности сегодняшней политики в отношении ревизионистской Рф. Разумеется, назрела необходимость отыскать и воплотить новейшие модели, которые сумеют гарантировать мир и сдержать Кремль. Самый прагматичный подход к этому вызову сводится к усилению поддержки украинского суверенитета и территориальной целостности средством модификации Минского процесса. Последующие отсрочки обернутся новенькими потерями.
Алексей Резников — вице-премьер Украины по вопросцам реинтеграции временно захваченных территорий